Всего два месяца оставалось до 90-летия Гуляры Шамильевны Чистяковой – человека многих дарований, оставившего неизгладимый след в жизни самого города и многих павлодарцев. 24 февраля её не стало. Она всегда поражала своей неуёмной творческой энергией, в ней всё время зрели какие-то новые планы. Буквально за два дня до кончины она обсуждала с Ольгой Григорьевой, что к 80-летию Победы в Музее Анастасии Цветаевой выступит перед слушателями с рассказом о своём военном детстве. А я уже начала обдумывать, как организовать и провести её собственный юбилей. Причём так провести, чтобы и самой имениннице понравилось, ведь в творчестве она была чрезвычайно взыскательна, всегда стремилась достичь идеала.
Мой добрый критик…
Гуляра Шамильевна не была мне родной по крови, но сумела стать одним из самых близких людей в жизни. Сегодня хочется вспомнить её по-семейному – светло и с юмором, который был присущ ей и который помогал сделать жизнь легче, приятнее, проще. Хочется вспомнить такие моменты, о которых больше никто не знает и не сможет рассказать. Мы общались до последнего дня.
Чаще всего она звонила сама, чтобы выдать очередную свою «рецензию» на мой новый материал в «Звезде Прииртышья». С радостью скажу: почти всегда хвалила, удивлялась, где я нахожу интересные темы, неординарных собеседников. Я обычно отвечала: и искать не надо, так много вокруг интересного, оно само идёт в руки – хватай перо и пиши! Часто она предлагала и свои темы. И всегда интересные. Что-то удавалось сделать быстро, что-то отложить до лучших времен, но я о них никогда не забывала.
Она была подписчицей «Звезды Прииртышья» десятилетиями, каждый номер читала от корки до корки, сердилась, если газетные страницы были заполнены скучными таблицами, а не интересными материалами о жизни города, о событиях, о павлодарцах. Всегда с нетерпением ждала гороскоп. Она его не воспринимала как руководство к действию, но всегда словно находила какие-то подсказки – с одними планами стоит, наверное, подождать, а с другими лучше поторопиться. Она хранила полученные газеты. Однажды я не успела купить номер с публикацией для собственного архива, и тогда она сама предложила свою помощь – сказала, что будет делать вырезки и собирать их для меня. Собрав какое-то количество, непременно звонила: приходи!
Встреча, предначертанная судьбой
Гуляра Шамильевна стала второй женой моего отца – Ивана Георгиевича Чистякова, актёра областного театра имени А. Чехова, заслуженного артиста РК. Папа овдовел в 50, мамы не стало, когда ей было всего 47. Четыре года мы жили почти как прежде – только без мамы. В нашей старой четырёхкомнатной квартире – два брата, я и папа. Казалось: так теперь и будем жить. Но однажды всё изменилось.
Признаюсь: мне всегда казалось, что их встреча была предопределена судьбой, они чудесным образом дополняли друг друга, давая другому именно то, в чём он нуждался. Она любила вспоминать об их знакомстве. В то время Гуляра Шамильевна работала в профкоме музыкального училища, отвечала за культмассовую работу. И вот в предновогодние дни для детей сотрудников училища устроили праздничный утренник. Ёлка сияет огнями, дети в костюмах, нарядных платьях с нетерпением ждут Деда Мороза, а его всё нет! Профорг начала тревожиться: Иван Чистяков долгие годы имел славу главного павлодарского Деда Мороза, все старались привести детей на праздник именно к нему, он был в конце декабря просто нарасхват. И когда Дед Мороз наконец появился в дверях, она была по-настоящему счастлива!
Папа обычно завершал этот рассказ своими словами: «Захожу в зал – и тут мне в объятия бросается красивая женщина! Разве можно было устоять?» Он говорил, что это помогло ему принять важнейшее решение в своей жизни. Через какое-то время они стали мужем и женой. Для обоих это был второй брак.
А давай зайдём!
Я запомнила первую встречу с его избранницей. В новогодние дни папа проводил в театре молодёжные вечера. Я, чтобы не ждать его дома, заходила за ним в театр, и вместе мы шли домой. Однажды идём от театра по Ленина, и вдруг он резко останавливается. Спрашиваю: в чём дело? А он хитро, как-то по-театральному, предлагает зайти в дом, перед которым мы стоим. «Знаешь, какая женщина здесь живет?! Так вкусно готовит дунганскую лапшу и печёт ароматный пирог…»
Отказать ему было невозможно. В нашем доме тогда не было никаких кулинарных изысков, часто он готовил сам. Зашли. Лапша оказалась отменная! Позже я видела её приготовление. Делалась лапша вручную, вытягивалась метра по два, не меньше. Вкуснейшим оказался и манник в тот вечер. Да и потом всегда блюда Гуляры Шамильевны меня удивляли. Я не раз слышала известное выражение от папы: «Путь женщины к сердцу мужчины лежит через его желудок». Конечно, это шутливое выражение. Но, как говорится, в каждой шутке есть только доля шутки.
У них было много точек соприкосновения: любовь к музыке, театру, чувство юмора, оба умели писать стихотворные посвящения, ценили хорошую кухню… Перечислять можно долго. Было и еще что-то, известное только им одним, позволившее 54-летнему мужчине и 46-летней женщине стать интересными друг другу до конца совместной жизни. Они прожили вместе 18 лет. Потом папы не стало.
Рождение «Чишми»
Она умела ладить с людьми, пополняя стан своих друзей и поклонников. Я стала одним из них. Мы жили в одном доме, но в разных подъездах, и я часто помогала в её работе. Она была куратором студенческой группы, и я невольно втянулась в эту деятельность – вместе придумывали стенгазеты и сценарии, она была очень энергичным человеком, с большой выдумкой и способностью увлечь своими идеями других. И всегда старалась довести задуманное до совершенства: по-другому она просто не умела.
А потом началась эпопея с созданием в татаро-башкирском центре ансамбля «Чишмя». Гуляра Шамильевна со всем своим творческим пылом, ответственностью и задором взялась за создание первого тогда национального коллектива. Иван Георгиевич стал главным партнёром в этом деле – помогал писать сценарии и даже изготавливал украшения для участниц коллектива. Делали их из жестяных банок – тогда найти национальные украшения было очень сложно, да и не купить их было. Я помогала ей шить первые костюмы и стала первой в танцевальной группе ансамбля.
«Чишмя» появилась в Павлодаре ещё до создания Ассамблеи народа Казахстана, и это стало настоящим событием в культурной жизни области. На её концертах зрители плакали и смеялись, удивлялись и замирали от восторга. Гуляра Шамильевна умела так составить сценарий, находила такие номера, придумывала такие сценки, что они вызывали у людей самые разные эмоции, заставляя их полностью погрузиться в происходящее на сцене. Ансамбль много гастролировал – выезжали не только по области, но и по Казахстану, выступали в соседнем Омске и столице Татарстана Казани.
Гуляра Шамильевна за время своего руководства коллективом создала десятки татарских и башкирских песен. Она была и фольклористом, и композитором: находила народные мелодии и обогащала их. Её профессиональным инструментом была флейта, а в «Чишме» она взяла в руки старинный народный инструмент курай. Играла сама и обучила немало молодых ребят.
О создании книги
Именно она убедила своего мужа взяться за написание мемуаров. Приходя домой после репетиций спектаклей, он всегда делился с женой своими впечатлениями, высказывал свое профессиональное суждение о постановках и работе актеров. К тому же за 40 с лишним лет службы в театре он собрал солидный архив о нем. И Гуляра Шамильевна сказала: это обязательно нужно записать и сохранить. И вот он вроде взялся за дело.
Но Чистяков не был бы Чистяков, если бы всё оказалось так просто. Гуляра вспоминала: однажды, проходя мимо спальни, увидела его сидящим за письменным столом. «Пишет», – подумала она. Подошла тихонько к «писарю», заглянула через плечо и обнаружила, что он просто рисует на листе каракули, как ребёнок, которому не хочется делать уроки. Ну и доигрался – с этого момента супруга стала проверять, что он там пишет.
Когда его не стало, и мы стали разбирать его рукописи, архивы, оказалось, что из всего этого можно составить целую книгу. И мы вместе взялись за работу. Гуляра готовила папки с материалами, а я обрабатывала и писала очередную главу. Когда книга «О своём театре расскажу…» была готова, она некоторое время существовала только в компьютерных файлах – нужно было найти деньги на её издание. Помог случай, договорились о финансировании, и в 2009 году вышел в свет наш общий труд. Позже я добавила в книгу воспоминания других людей, и с помощью спонсоров выпустили второе издание, в котором рассказывается о 45-летнем периоде жизни театра.
Нескучный быт
Гуляра рассказывала: «С Иваном Георгиевичем мы старались как-то разнообразить наш быт. Например, на кухне у нас висела «Доска приказов и объявлений», где ежедневно размещались «указания» друг другу: что сделать, что купить. Приказами оформлялись выговоры «за невыполнение» и благодарности за успешно выполненную работу. Всё делалось с юмором, выдумкой – в прозе и стихах. Кстати, он писал очень неплохие стихи, в основном лирические. Мне же больше удавались юмористические. Мой рукописный сборник стихов назывался «Эх-ма!», в нём есть разделы «Уязвизмы», «Не выразить словом», «Накипевшее!».
Я часто бралась за перо в ответ на его высказывания, фразы из писем и даже гастрольные программы. Он обладал прекрасным голосом, любил петь дома и однажды душевно спел мне романс «Не упрекай!». А я ответила ему стихами: «Не упрекай и не шуми, / А лучше чем-нибудь в хозяйстве помоги. / Не упрекай! И не пили! / Сходи на рынок и картошечки купи! / Мне танго старое напомнило о том, / Что тягость быта мы должны делить вдвоем! / Не упрекай меня – повесь белье, / Помой полы, свари обед и вычисти окно! / Не упрекай меня и извини, / Что в это время я крутила бигуди! / Не упрекай меня и подожди – / Нас ждет любовь и счастье впереди!». Это было в ноябре 1988 года.
Иван Георгиевич был мастером давать ласковые имена. Среди друзей её многие называли Кларой, так же звали её и мы. Но у него было множество обращений: Мутяша или Мутяшенька, Гулярайчик или Гю, Кларонька, Аленький цветочек, Баттерфляйчик, Чингисханка. А когда бывала не в духе, то он звал её Тигрей Львович.
«Годы нашей совместной жизни, до самого его ухода в мир иной, были для нас обоих счастливыми. Общие интересы, совпадение взглядов на многие вопросы позволили нам, уже немолодым, создать и прожить яркую, полную романтики супружескую жизнь…» – писала она.
Сердце, полное любви
Я всегда восхищалась её оптимизмом и юмором, желанием прийти на помощь. Она оставалась верной себе до последнего дня. Спрашиваешь у нее о самочувствии. Она начинает жалостливо – мол, какое там самочувствие, там болит, здесь болит. А потом вдруг начинает смеяться: чего спрашивать, мне же уже много лет… Она умела утешить, избавить от тревоги и огорчения.
Очень любила и людей, и животных. Если я заходила к ней с собакой, открывая дверь, сразу протягивала Санте руку с угощением, а прощаясь, обязательно давала и мне какой-то гостинец. Жалела всех оставшихся без дома и хозяина четвероногих и всегда понимала, если у меня в доме оказывалось больше одной собаки. Обожала свою кошку Асеньку, дожившую до старости. Похоронив, долго горевала о ней, каждый день приходила на её могилку, часто показывала её фотографии и рассказывала о ней разные истории.
Ещё в первые годы их с папой совместной жизни я просила Гуляру научить меня играть на флейте. Она почему-то считала, что это мне не нужно. Просила у неё и курай – надеялась сама научиться. Но она, закончив работать в «Чишме», отдала ансамблю свои инструменты. Всё же я купила флейту, начала учиться. Мечтала прийти и показать ей свои успехи. Но не успела. Верю, что она меня всё равно услышит и порадуется за меня.
У неё был особый талант приносить людям счастье и уметь быть счастливой. Нам – всем, кто её знал – повезло, что такой человек вошёл в нашу жизнь. Она оставила о себе только добрые и светлые воспоминания.
Светлана ЧИСТЯКОВА.
Фото из архива автора.