Тёплым июльским вечером я неторопливо шла по оживленной улице нашего города. Вдруг в поле зрения попали черные клубы дыма, валившие из окна стоявшей вдалеке десятиэтажки. Присмотревшись, увидела, как языки пламени охватили чей-то балкон и уже перебираются на следующий этаж. Рука потянулась за телефоном, чтобы набрать службу «101», и тут меня опередили звуки сирены за спиной. По мостовой, сверкая спецсигналами, проносятся две большие красные машины. Торопливо делаю несколько снимков и почти бегу к месту происшествия, однако не успеваю преодолеть пары сотен метров, как рядом с пылающим домом в подвесной кабине на высоту двадцати метров поднялся огнеборец, направивший в бушующее пламя пожарный рукав с мощным напором воды. Присоединившись к толпе взволнованных горожан, уже спокойно наблюдаю, как потоки влаги укрощают буйство огненной стихии. Бдительные полицейские вежливыми, но непреклонными распоряжениями не позволяют беспечным зевакам оказаться в опасной зоне борьбы с огнем.
Сразу, как было объявлено о полной ликвидации пожара, вместе с жильцами я вошла в дом. С этажа на этаж, словно змея, извивался пожарный рукав, через который было трудно переступить. Зайдя в пострадавшие квартиры, я увидела разбитые окна, вздутые из-за воды полы, черные обгоревшие балконы, разбросанные кирпичи и испуганные лица самих жителей. Да, пожар – это огромная беда, которая угрожает жизни, здоровью и благосостоянию не только самих погорельцев, но и их соседей – всех, кто по несчастью оказался рядом. И как при этом не преисполниться благодарностью к людям, что посвятили свою жизнь борьбе с огнём, спасению пострадавших в чрезвычайных ситуациях.
Впечатленная увиденным, вспоминаю, что у нашей редакции есть предварительная договоренность с пресс-службой ДЧС Павлодарской области о посещении сотрудником газеты пожарной части. Ну и, конечно, после всего произошедшего этим журналистом просто обязана быть я.
Сказано – сделано! Ранним субботним утром на контрольно-пропускном пункте специализированной пожарной части №1 меня встречает руководитель дежурной смены Акжол Сагынбай.
Первые впечатления
Первое, на что я обратила внимание, – аккуратный газон с яркими цветами. Это были лилейник, белая горечавка, петунья и много чего ещё. Как оказалось, сами бойцы ухаживают за клумбами и ежедневно следят за чистотой территории. Через несколько метров раскинулся огромной гараж, на первом этаже которого располагалось 12 пожарных машин. Именно с них и началось моё знакомство с пожарной частью.
Вблизи техника, которую мы привыкли видеть мчащейся по улицам города, впечатляет своими размерами. Непривычно ощущать себя рядом с колесом в половину твоего роста. Чистые и опрятные машины источают спокойную уверенность и надежность, лишь краска, потертая от частого применения на некоторых рабочих поверхностях, подобно шрамам на теле бойца, свидетельствует о славной биографии. Из слов моего провожатого узнаю, что техника, представленная в автопарке СПЧ №1, условно подразделяется на основные, специальные и вспомогательные машины.
Основные – это классические автоцистерны, с помощью которых тушатся около 70 % всех пожаров. В них перевозят насосы, воду и пенообразователь. Такие машины вмещают либо пять, либо восемь тонн жидкости, а скорость вещества, проходимого через насосы, достигает 40 литров в секунду.
К специальным машинам относятся:1) аварийно-спасательный автомобиль (АСА). В нём нет воды, зато есть всё для ликвидации последствий обрушений и обвалов – гидравлические разжимы, инструменты для работы с металлом и задний манипулятор, способный поднимать до 20 тонн; 2) автоколенчатый подъемник (АКП) с подвесной кабиной (по-простому – люлькой), который выдерживает до 300 кг и вмещает до трёх бойцов. Этот АКП – единственный в городе, способный добраться до высоты выше десятого этажа. В других частях есть только автолестница, предел которой – 30 метров, или седьмой-восьмой этаж; 3) автомобиль газодымозащитной службы (АГДЗС), оснащенный баллонами со сжатым воздухом и масками. Один баллон в среднем даёт около 30 минут дыхания, но в стрессовых ситуациях человек дышит интенсивнее, и кислород расходуется быстрее. Внутри машины есть электрогенератор, который позволяет работать в полевых условиях. В городе такой автомобиль тоже всего один, и потому он вынужден выезжать в другие районы, чтобы при пожаре обеспечить остальные части необходимым оборудованием; 4) автомобиль связи и освещения (АСО) – сейчас он используется не по прямому назначению: раньше здесь была аппаратура для связи и коммуникации, сейчас же это своего рода передвижной пункт для обогрева пострадавших. Внутри лежат лопаты (или на сленге пожарных – «хлопушки»), которые могут использоваться при тушении травы в летний сезон; 5) пенная автоцистерна (АПП) со смесью воды и специальной жидкости, или, как говорят сами бойцы, «шампунь». Она отлично тушит легковоспламеняющуюся или горячую жидкость. Например, при пожаре с разливом бензина вода может только усугубить ситуацию, а пена, наоборот, накрывает поверхность, как одеяло, и перекрывает доступ кислорода.
Сейчас в СПЧ №1 только один вспомогательный автомобиль для оперативного реагирования – Toyota Hiace. Эта машина предназначена для выездов на крупные пожары, где необходимо присутствие руководства. Очевидно, что для таких задач использовать громоздкий «КамАЗ» было бы нецелесообразно, поэтому заместители начальника или начальник части передвигаются на более маневренной и легкой технике. Те же автомобили могут использоваться и для командировок – удобно, быстро и по делу.
– Чтобы техника не выходила из строя, её регулярно проверяют. Есть ежемесячное и сезонное техническое обслуживание. Даже резервные машины всегда готовы к выезду. Например, пожару на заводе «Молком» и в доме по Естая присвоили номер повышенной опасности. Тогда с СПЧ №1 на резервном автомобиле выехали все бойцы. Закреплённых за техникой людей нет. Каждый пожарный обучен работать с любой машиной, ведь ситуации бывают разные, – рассказывает мой экскурсовод Акжол.
Когда я осматривалась в гараже СПЧ, меня поразили чистота и порядок, как на кухне хорошей хозяйки: техника вымыта, оборудование заряжено, все проникнуто духом целесообразности. Каждый знает: если сегодня принял машину грязной, завтра можешь принять неисправное колесо, а послезавтра – незаряженный баллон. А это большой риск для жизни. Здесь соблюдают правила, которые идут с начала прошлого века. Взамен бойцы уверены: рация работает, аккумуляторы заряжены, техника готова выехать за секунды.
Когда мне разрешили взобраться на корпус и проникнуть внутрь автомобилей, я еле сдерживалась, чтобы не запищать от радости. Правда, опускать боковые шторы или быстро карабкаться по лестнице оказалось делом непростым. Синяки на коленках и поцарапанные пальцы тому в подтверждение. Потом мне предложили примерить «боёвку», так пожарные называют свою боевую форму. Умелый огнеборец надевает экипировку за 19 секунд. А мне вот на это потребовалось больше двух минут. Двигаться в каске, куртке и полукомбинезоне, который, между прочим, выдерживает температуру до 200°C, было крайне сложно: я едва могла дышать полной грудью. А когда на моих плечах оказался двенадцатикилограммовый баллон – сдвинуться с места стало просто невозможно. Какой же физической силой должен обладать боец, чтобы бегать и взбираться на высоту с полным снаряжением в 25 кг.
Побывала на пожаре
Неожиданно включилась сигнализация – а значит, в городе что-то загорелось. Не прошло и полминуты, как я и экипаж в составе пятерых бойцов оказались в машине с бортовым номером 071. Водитель Георгий и начальник караула сидели впереди и выстраивали дорогу благодаря приложению MAPS.ME. Тогда я впервые в жизни оказалась в машине с мигалками. Их пронзительный вой громко отражался от стен салона, переплетаясь с гулом раций и четкими, уверенными командами. Рядом – собранные люди, сосредоточенными взглядами выискивающие в округе дым и прислушивающиеся к тревожным звукам. И пусть я была всего лишь наблюдателем, мне выпала своя часть ответственности, ведь каждое неосторожное мое движение могло помешать процессу.
Не обошлось и без сложностей: позвонившая на 101 женщина не точно назвала адрес, а потому мы оказались в нескольких сотнях метров от очага возгорания, но экипаж отреагировал оперативно. Они запросили у диспетчера номер пострадавшей и установили ее точное местоположение по опознавательным знакам, в нашем случае – магазин «Мадина». Позже наш водитель Георгий рассказал: «Много зависит и от того, кто звонит в диспетчерскую. Очень важно, чтобы человек чётко назвал адрес и указал видимые ориентиры. Конечно, я должен быстро ориентироваться и в незнакомом пространстве, чтобы оперативно довезти бойцов, но еще я обязан соблюдать правила безопасности, чтобы не задеть чужую машину, не попасть в ДТП, ведь в случае аварии ответственность ложится на меня. У водителей районных частей еще больше ответственности, поскольку у них минимальный экипаж – два бойца и водитель, который также может надеть боёвку, дыхательный аппарат, подать ствол и подстраховать товарищей».
Как выяснилось позже, на бесхозной территории между частными домами загорелся бытовой мусор. Я не выдержала дышать гарью даже и пяти минут, а потому отошла в сторону. После того, как пожарные осмотрели периметр, побеседовали с заявительницей и убедились, что очаг возгорания ликвидирован, мы спокойно отправились в часть на обед.
– Одинаковых пожаров не бывает, к каждому требуется индивидуальный подход, своя тактика и техника тушения. Пожар не оставляет времени на размышления. Никто не гуглит, не спрашивает совета – всё должно быть отработано до автоматизма. В стрессовой ситуации человек не поднимается до уровня своих ожиданий, а падает до уровня своей подготовки, – делились со мной опытом бойцы за обеденным столом.
Именно за этой общей трапезой, в тёплой и непринуждённой атмосфере я по-настоящему познакомилась с теми, кто каждый день рискует жизнью ради чужой безопасности. Открытые и уверенные в себе мужчины спокойно говорили о жизни, делились планами, перебрасывались зажигательными шутками: «Знаете, что самое серьёзное я гасил? – Нет. – Ипотеку».
Возвращайтесь, ребята!
Вторую половину дня я посвятила осмотру самого здания СПЧ №1. На втором этаже располагались учебная комната, кухня, приемная, кабинет безопасности движения и старшего водителя, комната отдыха и казахского языка. Оставшиеся верхние этажи были выделены под рабочие кабинеты руководящего состава, но поскольку там хранятся важные документы, все двери были закрыты.
Несмотря на то, что руководителю караула постоянно поступали звонки, один из них был особенный: «Собираемся в Абайскую область на тушение верховых лесных пожаров. Сначала в аэропорт, оттуда на вертолете полетим», – скомандовал Акжол, и началась оперативная подготовка: проверка техсостояния машины, уровня топлива, масла, тормозов, работы насосной установки, наличия воды в цистерне, пенообразователя, рукавов, стволов, мотопомпы и саперных инструментов.
У всех парней в глазах искрила неподдельная радость – та самая, мальчишеская, искренняя, с которой встречают долгожданную хорошую новость, а не тревожный вызов. Они переглядывались, подначивали друг друга, даже спорили, кто поедет первым экипажем – словно отправлялись не в бой, а на какое-то приключение. Глядя на них, трудно было поверить, что эта лёгкость и азарт – реакция на предстоящую опасность. Личный состав сноровисто надел боёвку, занял свои места, и через мгновение пожарная машина сорвалась с места, покидая пределы спокойствия и безопасности.
Я замешкалась. Дело было не в громких приказах, не в тревожном гуле аппаратуры и не в лязге инструментов, а в том, как трудно оказалось отпускать этих отважных людей. За каких-то четыре часа я увидела в них не просто пожарных, а спасателей человеческих жизней, отзывчивых, добрых мужей, отцов и братьев с прекрасным чувством юмора. Я стояла с диктофоном в руках, пытаясь записывать, снимать, фиксировать… но внутри всё сжималось от одной-единственной мысли: «А вернутся ли они живыми и невредимыми?» Не ожидала, что этот момент окажется таким тяжёлым и личным. Что уж говорить об их родителях, жёнах и детях, кто каждый день провожает своих близких в зону риска. А что чувствуют сами огнеборцы – те, кто по тревоге уходит навстречу пламени, оставляя за спиной всё самое дорогое?
Вызванный в часть резервист Талгат Ауталипов, который несмотря на все обстоятельства оставался спокойным, поделился со мной своими мыслями: «Я тружусь пожарным уже более семи лет. Поначалу испытывал некоторое переживание, азарт, адреналин, а потом как-то пресытился всем этим. Пришли, заступили, поехали на вызов, потушили, возможно… вернулись. Резервная смена обязана всегда быть на связи, будь то два часа ночи или раннее утро. В нашей профессии самое главное – это хладнокровность, рациональность, умение быстро анализировать ситуацию и принимать верные решения. У меня притупился инстинкт самосохранения, и я уже не думаю о своей семье, а просто еду на работу».
Оставшийся за главного Нуржан Мустафин, старший мастер ГДЗС, продолжил рассказ о подводных камнях службы: «Любой человек боится, и я тоже, но когда приезжаю на место, забываю обо всем, кроме своей главной миссии – спасти людей. Как командир отделения, всегда переживаю за своих братьев больше, чем за себя. Мы не просто коллеги – мы ходим друг к другу в гости, дружим семьями, знаем характер, привычки и даже молчаливые переживания каждого. В нашей работе иначе нельзя: нужно быть уверенным в боевом товарище так же, как в самом себе. Именно поэтому в нашей команде нет места подставам, хитрости или гнили – здесь остаются только те, на кого действительно можно положиться».
Один из самых запоминающихся вызовов в службе Нуржана произошёл в 2023 году, когда загорелся ферросплавный завод в Аксу. Выехали в четыре часа дня, а вернулись только в час ночи. Почти девять часов напряжённой, изматывающей работы. Но дело было не только в тушении: после ликвидации огня началась разборка конструкций – крыши, стен, перекрытий. Нужно было исключить скрытые очаги и не допустить повторного возгорания. Цех горел, их звено поднялось на четвёртый этаж, вдруг один из товарищей, шедший впереди, провалился вниз. Плита под ним разогрелась и не выдержала веса. Боец упал с высоты четвёртого этажа. На месте уже дежурила специализированная скорая помощь из центра медицины катастроф, которая сопровождает пожарных на все крупные вызовы. Пострадавший, к счастью, отделался ушибами и вскоре вернулся в строй – его спасли дыхательный аппарат и каска.
Многие бойцы вспоминали свои самые запоминающиеся вызовы. Один из них, не раздумывая, на полной скорости прорывался на машине сквозь стену огня. Другой тушил автомобиль и, открыв капот, получил в лицо мощный выброс пламени – только каска с опущенным забралом спасла его от ожогов. А у третьего под ногами внезапно обрушилась раскалённая крыша, и он провалился на несколько этажей вниз… От одних только рассказов мне уже стало не по себе, а каково быть главным героем подобных историй. Горячая профессия требует холодного рассудка. Все бойцы почти одинаково отвечали мне: «Если в таких ситуациях мы не сохраняем хладнокровие, то зачем мы вообще нужны?»
А существуют ли особые ритуалы у людей, чья профессия связана с постоянным риском? Как оказалось, да. Например, боец, который не находится на смене, в случае вызова обязан принести с собой «сушняк» – вкусные напитки. Сначала я решила, что это старослужащие надо мной подшучивают, но, когда в часть стали заходить резервисты с пакетами, полными газировок, я убедилась, что даже в таких серьёзных условиях остаётся место легким шутливым традициям – признакам уважения и сплочённости.
Как закаляются огнеборцы
Ближе к вечеру мне разрешили побывать в двух теплодымокамерах – учебных тренировочных комплексах, в которых имитирована обстановка реального места пожара. В этот раз меня сопровождали оперативный дежурный Асланбек Тлембаев, который отвечает за боеготовность всей области, и Бауржан Жангузин, оперативный дежурный службы пожаротушения. В старой учебной камере использовались настоящая печь, горючие материалы и переносные стены, которые каждый раз позволяли создавать новую обстановку зала. Это делалось для того, чтобы бойцы не заучивали маршруты, а действовали интуитивно и быстро в любых условиях.
– Учебный процесс строго регламентирован: дымокамера запускается раз в квартал, а каждые полгода проводится прохождение психологической полосы препятствий. Если какое-то занятие не проведено, должна быть веская причина. Все помещения центра используются для практики – от разведки в «жилом» подвале до ликвидации условного возгорания на верхних этажах. Дым в камерах настолько плотный, что не видно даже вытянутой руки – а в реальной ситуации может быть ещё хуже. Мы готовим молодых бойцов к любой ситуации, тем более состав обновляется каждые два года, и наша задача – обеспечить максимально реалистичную, но при этом безопасную подготовку, – поведал Асланбек Тлембаев.
В новой дымокамере, которая снаружи похожа на двухэтажный прямоугольный фургон с вытянутой синей бочкой сбоку, уже используется театральный дым. Однако, как только я зашла внутрь лабиринта и раздались имитационные звуковые эффекты – крики, треск пламени, грохот обрушений – меня едва не охватила паническая атака, но, как научили меня пожарные, я оперативно покинула помещение и направилась в более спокойное место – спортзал. Здесь располагались беговые дорожки и велотренажёры для развития выносливости, станки для жима, гантели, гири, штанги, – в общем, всё необходимое для физической подготовки бойцов.
Раз в полгода пожарные сдают экзамены – подтягивания, бег на стометровку и на километр, подъём-переноска пострадавшего, кантование баллона в экипировке и другое. К сдаче нормативов невозможно подготовиться за неделю или даже за месяц – это требует постоянной работы над собой. Как сказал молодой огнеборец Азамат: «В профессии пожарного нет понятия «вне сезона». Более того, среди бойцов действует негласное правило: никакого алкоголя или других вредных привычек. Это не столько формальное требование, сколько личный кодекс чести каждого бойца. Голова должна быть ясной, а тело – в тонусе, ведь пожарная тревога может прозвучать в любую минуту».
На уважении и честности
Когда моя экскурсия по тренировочным залам закончилась, я с радостью узнала, что экипаж из пяти бойцов благополучно вернулся в часть. Для меня это было облегчением, а вот для них – лёгким разочарованием: приключение закончилось, так и не начавшись. Наконец, в спокойной обстановке мне удалось задать личные вопросы руководителю смены – Акжолу Сагынбаю. Вышло довольно интересно, ведь мы оба – павлодарцы, окончившие обучение в Москве. Акжол окончил Академию противопожарной службы с красным дипломом и уже два с половиной года работает начальником караула.
– Получился настоящий мем в стиле «ожидание – реальность». Я ни разу не тушил верховой лесной пожар, а там как раз был именно такой. Но, видимо, в Абайской области уже справились своими силами. Мне по-настоящему нравится надевать боёвку, ощущать жар, запах гари и спешить на вызов. Такие моменты – на грани инстинкта и расчёта. Конечно, у каждого из нас бывают мысли: вернусь ли я с этого вызова? Справлюсь ли я, если всё рухнет? Но со временем они становятся привычными, без этого чувства жизнь делается слишком пресной, как будто чего-то не хватает.
Я часто задавался вопросом, почему выбрал этот путь. С детства всегда знал, что справлюсь с любой ситуацией, а вот другие – неизвестно, им нужно помочь. Наверное, это мной и движет – желание быть полезным. Мне нравится, что именно в нашей профессии инициативные ребята получают реальную возможность себя проявить. Тогда понимаешь, что ты не один такой фанатик, что рядом те, кто скажет: «Я с тобой зайду, давай новую тактику тушения попробуем». Первые пару лет новички, конечно, немного мешаются, но среди них попадаются настоящие бойцы.
У нас в части всё держится не на страхе или званиях, а на уважении и честности. Как начальнику караула, мне важно соблюдать дисциплину, не нарушая при этом атмосферу взаимопонимания и доверия в коллективе. Я никогда не позволю себе поднять руку на подчиненного и очень трепетно отношусь к словам. Боль физическая пройдёт, а слова могут по-настоящему ранить и оставить след на всю жизнь.
Человек, который случайно попадает в пожарную часть, быстро уходит. Не каждый выдержит постоянное физическое и психологическое давление. В прошлом году половина нашей части уехала в Петропавловск устранять последствия паводков. Они получили благодарности и выплаты, а те, кто остался – работали сутки через сутки. Но об этом мало кто говорит. Оставшихся в части парней никто не спрашивал, устали они или нет: надел погоны – значит, будь готов. А они большие молодцы, на самом деле. Вот такая у нас жизнь. Горячая, выматывающая, но по-своему счастливая».
За двенадцать часов пребывания в СПЧ №1 я успела испытать сильнейшие эмоциональные качели и пережить целую бурю новых впечатлений. Это был один из самых насыщенных и волнующих дней в моей жизни. Я бесконечно благодарна каждому из бойцов – опытным и начинающим, серьёзным и весёлым – за то, что разрешили мне, пусть и не надолго, стать частью своей крепкой, сплочённой пожарной семьи. Вернувшись домой, я впервые за долгое время уснула без навязчивых мыслей – с лёгким сердцем и твёрдым осознанием: пока в строю есть такие отважные бойцы, павлодарцы могут спать спокойно.
Амира САБЫРХЫНОВА.
Фото автора.