(Окончание. Начало в №№32, 33, 36)
На Соловках
Идём морем на Соловки, до которых 50 километров. На теплоходе нас не одна сотня, море спокойное, но ветерок очень свежий, и на верхней палубе холодновато.
Это уже Белое море, хотя на самом деле за бортом вода тёмная, и только где-то у горизонта – белая полоска. Говорят, в солнечную погоду, как сегодня, её можно увидеть всегда – отсюда и название моря. Иногда, если повезёт, на этом пути даже белух можно увидеть. Но нам не повезло.
На самом деле Соловки – это целый архипелаг из семи крупных и более ста мелких островов. Нас интересует самый большой из них, главная достопримечательность которого – Соловецкий мужской монастырь, берущий начало ещё в четырнадцатом веке. Выходит, и тогда сюда можно было добраться по морю. Но люди здесь обосновались ещё тысячи лет назад, о чём свидетельствуют стоянки первобытного человека.
Мы были на обзорной экскурсии в монастыре с посещением его храмов, создававшихся трудами многих поколений монахов. Храмы были основательно порушены после установления советской власти и возрождаются теперь заново.
Заходили в монашеские кельи, сторожевые башни, просторную трапезную. Монастырь – действующий, но монахов в нём немного. Некоторые живут не здесь, а в скитах.
Более чем впечатляет крепостная стена, которой обнесён монастырь. Высота её от восьми до одиннадцати метров, а ширина – от четырёх до шести метров. Основу составляют камни, среди которых и валуны весом до пяти и даже одиннадцати тонн. А пространство между ними заполнено битым кирпичом, мелким камнем и залито раствором извести. Удивительно, как можно было построить такое защитное сооружение всего за десять лет, с 1584 по 1594 год. Экскурсовод говорила, что делалось всё вручную, с помощью верёвок, разного рода приспособлений, с использованием лошадей.
Крепостные стены защищали монастырь не только от иностранного нашествия, но и от царских стрельцов. Соловецкие монахи не приняли церковных реформ патриарха Никона, после чего их трижды пытались усмирить отряды стрельцов. Всё же захватили, на что ушло несколько лет, и уцелевших казнили.
Была в истории Соловков и такая страница: сюда уже в начале 15 века стали ссылать «на исправление» чем-то провинившихся священнослужителей, а позднее и политических. Для таких в одной из башен монастыря были устроены специальные тюремные кельи с жёсткими условиями содержания, пока не построили трёхэтажную тюрьму для заключённых.
Одним из самых необычных «сидельцев» монастыря стал последний кошевой атаман Запорожской сечи Пётр Иванович Кальнишевский, сосланный сюда Екатериной Второй в 1776 году после ликвидации сечи. Атаману тогда исполнилось уже 85 лет. В 1801 году ему было даровано освобождение. Но он Соловки не покинул и остался в обители в качестве послушника. Был состоятельным человеком, жертвовал монастырю свои средства. Прожил ещё два года, умер в 112 лет и был здесь похоронен, о чём напоминают его бюст и памятная плита.
После установления советской власти Соловецкий монастырь был ликвидирован, его руководителей сослали, а последнего настоятеля вместе с его келейниками сожгли заживо.
«Здесь власть не советская, а соловецкая!»
Этой фразой встречали этап заключённых, с которым прибыл на Соловки будущий академик словесности Д.С. Лихачёв, тогдашний начальник «СЛОНа» – Соловецкого лагеря особого назначения – одного из первых подобных бесчеловечных учреждений.
О том, как тут всё было устроено, можно узнать из музейной экспозиции, устроенной в отдельном здании.
Соловецкий лагерь с тюрьмой просуществовал с 1920 по 1939 годы, через него прошло свыше ста тысяч заключённых. Это были люди разных возрастов, рода занятий, всего 46 национальностей. Кроме представителей народов СССР, здесь были также французы, греки, китайцы, афганцы, итальянцы, персы. В первые годы существования лагеря вместе оказывались большевики и меньшевики, социал-демократы и «федералисты», правые эсеры и проштрафившиеся чекисты, уголовники разных мастей – одновременно более 12 тысяч человек. Ставилась задача: приучением к труду перевоспитать этот социально вредный элемент в полезных членов общества.
Побывавший на Соловках в 1929 году писатель
М. Горький заявил в своей статье: «СЛОН – не «Мёртвый дом» Достоевского… Здесь учат жить, учат грамоте и труду… Необходимы такие лагеря, как Соловки».
О том, как тут учили жить и приобщали к труду, свидетельствуют чудом уцелевшие его узники – мужчины и женщины, работавшие в нечеловеческих условиях на лесоповале, торфоразработках, земляных работах. Вспоминают о жесточайших условиях содержания и бесчеловечных наказаниях, бессудных расстрелах…
При всём при том на Соловках была другая – культурно-просветительская – жизнь: издавались своя газета «Новые Соловки» и литературные приложения к ней, организовывал постановки собственный театр, действовали спортивные секции.
Некоторые следы бывшего лагеря сохранились и сегодня – не только в монастыре, но и рядом: бараки, построенные в конце 20-х годов, и другие здания. Хорошо, что сохранена и эта страшная история Соловков – история страданий тысяч людей.
Похвальное слово хостелу
Мы старались в нашем путешествии экономить, насколько это было возможно. И на ночлег поэтому останавливались в хостелах и гостевых домах. Первые – общежитского типа, с двухэтажными кроватями на шесть-восемь человек, но также и со всеми удобствами рядом. Там можно не только еду приготовить, но и постирать.
У нас было два хостела обычных, скажем так, казённых – в Тюмени и Мурманске, и два других, очень уютных, с собственным лицом. Один из них, в Кунгуре, навсегда останется в памяти. Хозяйка его арендовала несколько комнат на втором этаже капитального здания «Ростелекома» и сумела создать там удивительную домашнюю атмосферу, с разнообразными предметами старины – от посуды прежних времён до старого пианино. Всё там устроено с любовью и выдумкой, ещё и поэтому хостел был очень востребован до пандемии коронавируса. Теперь поток приезжающих меньше, но и он нарастает. Как много может зависеть от человека в таких, и не только, делах!
Ещё – о двух гостевых домах. В карельских Пиндушах нам досталась комната в обычном сельском доме, хозяева которого также постарались сохранить в нём приметы старины. Здесь даже русская печь осталась с домашней утварью. Скорее всего, она уже не используется (так вышло, что с хозяевами не пришлось поговорить), но придаёт дому особое очарование.
В Кеми, где мы дважды ночевали, всё устроено иначе. Для гостей – комната на втором этаже отдельного здания, с телевизором и холодильником, но без кухни, а чай можно согреть. На первом этаже – баня, которую хозяйка натопила перед нашим возвращением из Соловков и даже пару свежих берёзовых веников приготовила. Мы парились и выходили охладиться под подоспевшим кстати дождём. Вот где было наслаждение!
Думаю, подобные гостевые дома и комнаты можно по-настоящему организовать и в Баянауле, Его окрестные озёра перенасыщены отдыхающими, которым бывает негде остановиться. А тут кров и стол – традиционная казахская кухня. Ещё и юрты можно поставить для любителей экзотики – тоже будут востребованы. Всё это не так сложно сделать и можно зарабатывать на этом.
Что остаётся сказать в заключение? Путешествуйте всеми доступными вам способами – и вам столько всего нового откроется!
Юрий ПОМИНОВ.
Фото автора.
Павлодар – Омск – Тюмень – Кунгур – Киров – Вологда – Карелия – Мурманск-Териберка – Кемь – Соловки – Санкт-Петербург – Омск – Павлодар.