Представители трёх поколений этой семьи удостоены одной из самых главных солдатских наград – медали «За отвагу». Вот их истории…
Михаил Иванович Пашинцев был старшим из девяти братьев многочисленного семейства, чьи предки обосновались в селе Большая Владимировка, на тракте между Павлодаром и Семипалатинском, ближе к последнему. Родился он в 1901 году, в 1919 был призван в Красную Армию и воевал пулемётчиком в Средней Азии, в Туркмении, где красноармейские части гонялись за вооружёнными противниками Советской власти, которых тогда называли басмачами.
Домой вернулся в 1924 году, работал коневодом, заведовал конефермой в колхозе. А в августе 1941 года одним из первых из мужчин Большой Владимировки ушёл уже на Великую Отечественную. Но долго ему воевать не пришлось – их воинский эшелон попал под обстрел немецких войск. Оставшиеся в живых всё же сумели развернуть оборону. Михаил Иванович получил в том бою тяжёлое ранение: ему одним осколком от взрыва буквально вывернуло руку, а другой угодил под сердце, и с ним он жил до конца своих дней.
Этот первый бой стал для солдата и последним: в течение полугода были несколько госпиталей, где руку ему отчасти поправили, но из действующей армии списали по инвалидности.
В 1942 году М.И. Пашинцев вернулся домой, а какое-то время спустя его нашла награда – за тот самый единственный бой – медаль «За отвагу». Надевал он её позднее всего раз в году, в День Победы, и даже отчасти стеснялся, считая, что почти не воевал и что у многих других фронтовиков заслуг куда больше.
Михаил Иванович был из поколения великих тружеников, которому довелось пережить величайшие потрясения и немыслимые потери: четверо его братьев не вернулись с войны – погибли, пропали без вести… Люди этого поколения всё выдержали, перемогли и всегда оставались людьми. Так и старший из Пашинцевых ещё много лет трудился на сельской ниве, заведовал мельницей, за трудовые достижения был послан на Выставку достижений народного хозяйства (ВДНХ) в Москву и удостоился чести увидеть живого И.В. Сталина.
Продолжал работать и уже выйдя на пенсию, руководил бригадой косарей, заготавливавшей сено. Был человеком отзывчивым, справедливым, всегда готовым прийти на помощь, и когда в 1978 году в возрасте 77 лет окончился его земной путь, на кладбище участника двух войн, труженика из тружеников провожало всё село.
Его внук Юра учился тогда в девятом классе. Деда помнит всегда спокойным, очень немногословным, выдержанным. От него исходили душевное тепло и уют.
* * *
Пётр Михайлович Пашинцев родился в 1929 году, на Великую Отечественную не успел, был призван на службу в 1947 году. Служил три года на Дальнем Востоке, в войсках военно-воздушных сил – в частях инженерно-охранной службы военных аэродромов.
Уже разгромлена была считавшаяся непобедимой японская квантунская армия, и, казалось, наступил мир. Но шла для многих незримая, а для тех, кто служил в этих и некоторых других местах, вполне осязаемая, провозглашённая Западом холодная война. На Дальнем Востоке в ней соперничали США и Советский Союз, случались провокации, диверсионные вылазки на сопредельных территориях, которые японцы считали своими.
Однажды во время несения службы по охране аэродрома на острове Кунашир Петру Пашинцеву с товарищами удалось задержать японского диверсанта. Их группу, участвовавшую в захвате, представили к боевым наградам. Отслужив, Пётр вернулся на родину с медалью «За отвагу», которую, как и Пашинцев-старший, почти не носил. И эти две «Отваги» покоились с другими немудреными реликвиями в старом бабушкином сундуке. О своей службе Пётр вспоминать не любил и если рассказывал иногда, то очень скупо.
Он закончил зооветеринарный институт в Семипалатинске, работал главным зоотехником совхоза, а затем заведовал отделом закупок сельхозпродукции райсельхозуправления. Жил и трудился честно, был уважаем людьми, на пенсии с охотой занимался внуками…
Одно из самых ярких впечатлений его сына Юрия – как ездили с отцом в сосновый бор за новогодней ёлкой. Зима, мороз, конь Алтай ходко тащит за собой сани, а за ними бежит вприпрыжку Юра, чтобы согреться. Нашли стройную зелёную красавицу, спилили, привезли домой, поставили в сугроб, а через какое-то время уже в доме наряжали игрушками.
Школа отца – отношение сына к труду и людям, чувство отчего дома – как родины и главной ценности в жизни на все времена.
Умер Пётр Михайлович Пашинцев, когда ему было 84 года. И свой последний приют обрёл на сельском кладбище, рядом с отцом…
Мать Зинаида Петровна была из большой семьи. Дитя войны – так их будут потом называть. Отец ушёл воевать, мать с темна до темна – на работе, на ней, десятилетней, брат и сестра, пяти и семи лет. Время голодное, и время от времени её мать отправлялась в Ташкент – «город хлебный», где было посытнее, за продуктами. А старшая дочь оставалась на хозяйстве с двумя младшими.
Отец её, воевавший в артиллерии, по тяжёлому ранению вернулся домой в 1944 году, но прожил недолго – умер молодым от сердечного приступа. Поднимались дальше уже без него.
О матери у сына тоже самые тёплые воспоминания. На ней их дом держался. Была очень добрая, хлебосольная. Сама пекла хлеб в русской печи и вкуснейшие шаньги. А пельмени лепили на зиму всей семьёй. С той поры они – любимое блюдо Юрия Петровича, он и теперь иногда их сам лепит.
* * *
Юрий Пашинцев родился в 1963 году. Рос, учился в школе, занимался спортом, и небезуспешно, особенно в лёгкой атлетике. Закончил школу там же, в Большой Владимировке, и решил поступать на спортфак Семипалатинского пединститута. Но попытка не удалась, и он, обиженный, по его собственному признанию, на весь белый свет, сказал себе: «Раз так – пойду в армию». Впрочем, это был и вполне осознанный выбор: в ту пору считалось правильным парням отслужить, а не служившие, особенно на селе, считались как бы не совсем мужчинами, на них даже девушки меньше обращали внимания.
Юрий для армии был вполне подходящим призывником: хороший аттестат, спортивная подготовка, внешние данные. Райвоенком сказал ему: «В ГСВГ пойдёшь (это была Группа советских войск в Германии, – прим. авт.), в Европе служить будешь – в Германии или Венгрии». Однако всё вышло иначе…
В апреле 1981 года из призывников отобрали группу парней и обучили обращению со стрелковым и другим оружием (автомат Калашникова, пистолет, гранатомёт «Муха», метание гранат), устраивали марш-броски. Дальше – аэропорт в Усть-Каменогорске, впервые увиденный четырёхмоторный самолёт ИЛ-62, сухой паёк на три дня… И часов через семь полёта приземление в… Кабуле, где им объявили: вы в Демократической Республике Афганистан для оказания интернациональной помощи братскому афганскому народу.
– Конечно, это был шок, – вспоминает Юрий Петрович, – мы ведь были уверены, что летим на Запад… А тут попадаем из спокойной мирной жизни в чужую страну, какой совсем не знаем, где в столичном аэропорту «работают» «Шилки» (зенитные установки), самолёты отстреливают тепловые ракеты, чтобы уберечься от «Стингеров», взлетают боевые вертолёты, бегают вооружённые люди…
Это был первый массовый заброс казахстанцев в Афганистан. Новобранцев пересчитали, сделали всем прививки, накормили, разместили в палатках, а на следующей неделе за ними приехали «покупатели» – представители частей, в которых парням предстояло оказывать «интернациональную помощь», а по сути воевать. Юрий Пашинцев попал в 181-й полк, который дислоцировался в «Тёплом Стане» – видимо, москвичи из этого района Москвы ещё раньше окрестили этим именем местечко Суруби на так называемом Баграмском направлении, километрах в 120 от Кабула. И уже по пути к месту службы они, ещё необстрелянные, столкнулись со смертью… В районе «Чёртова моста» колонну стали обстреливать моджахеды, последовала команда покинуть бронетранспортёры и укрыться за ними… А парень из Семипалатинска из их призыва побежал и тут же был убит… Остальные уцелели.
Пашинцев служил в батальоне горной пехоты, охранявшей водохранилище и ГРЭС на нём – единственный источник энергоснабжения Кабула. О том, что представляла собой служба, рассказывает сегодня скупо и сдержанно: это были выносные посты, короткие рейды на сутки-двое по наводкам разведки, зачистки кишлаков – по её же данным… Были неоднократные попытки взорвать водохранилище, и была, по определению Юрия Петровича, «активная охрана режимного объекта», потеря которого парализовала бы жизнь столицы Афганистана.
В 1982 году 181-й полк в составе 108-й дивизии и других подразделений 40-й армии участвовал в крупной операции по захвату стратегического Панджшерского ущелья. Закрепившись выносными постами по 10-15 человек на главенствующих высотах – этих ключевых позициях, подразделения полка охраняли дорогу от Таджихана до Рухи, по которой двигались колонны наших войск. Велись при этом активные боевые действия. Однажды ночью, перед рассветом, во время рейда в Панджшерском ущелье угодили в хорошо подготовленную засаду: их группу из 12 человек буквально расстреливали со всех сторон. Автоматные очереди, взрывы гранат, крики… Парни сумели организовать оборону и отбивались около получаса до подхода своих. Могли в этом бою погибнуть все, но потеряли четверых и прикрыли собой центральный пост. Погибшие были представлены к ордену Красной Звезды, а уцелевшие – к медали «За отвагу».
Юрий Пашинцев был в этом бою ранен – ему осколком от взрыва гранаты посекло ноги, и он их не чувствовал, когда ребята его вытаскивали. Думал – останется без ног, но хирург в Баграме, в центральном госпитале, успокоил: «Повезло тебе, парень, ерунда…» Повыковыривал осколки, промыл раны, сказал, что надо лежать… Пашинцев же решил: что тут лежать, когда ноги целы, и с попутной колонной, направлявшейся в Панджшер, вернулся к себе в батальон.
В конце декабря 1982 года их батальон заменили «свежим» – московским. Они охраняли потом фабрику. Затем вернулись в Кабул, месяц отдыхали и были направлены на охрану Баграмской дороги, где делали всё то же, что и прежде: несли службу на выносных постах, проводили рейды по данным разведки. Отсюда Пашинцев был уволен в запас и 23 мая 1983 года вернулся домой.
* * *
Он не писал родителям, что попал в Афганистан. Писал, что служит на границе, что всё там спокойно и беспокоиться за него не надо. Если ему и верили, то недолго, до тех пор, пока в их Большую Владимировку не повезли первых «двухсотых» – цинковые гробы с солдатами, погибшими на той войне… Калел Калтаев – из одного с Пашинцевым призыва, Юра Белов – из соседнего села… Вернулся без ноги (наступил на мину) Коля Круглов и сказал родителям Пашинцева, что случайно «там» с ним встретился…
Отец с матерью, конечно, очень переживали за сына. Отец даже как-то враз постарел за эти годы.
Оказалось, что и сыну будет непросто вернуться к мирной жизни.
– Было ощущение пустоты, ненужности, «ненастоящести», – объяснял мне позже Юрий Петрович, – и даже хотелось временами вернуться туда обратно. Может, в это трудно поверить, но это так… Там очень быстро взрослеешь и начинаешь жить по очень простым и важным правилам. Там в цене настоящие мужские качества: надёжность, взаимовыручка, если хотите – братство. Мы и были все в Афганистане – как братья, невзирая на наши разные национальности. Ещё там в цене воля и сила, умение поставить себя. И большинство из нас были такими. Встречались, конечно, и разного рода слабаки, были мародёры, мелкие люди, но они там не приживались, их сама среда отторгала. Нам очень повезло с отцами-командирами, которые нас учили, воспитывали, в том числе личным примером. Я им на всю жизнь благодарен за эту жизненную науку – капитану Боровскому, нашему комбату; капитану Шарковскому, начальнику штаба; лейтенанту Селезнёву, взводному, который, по сути, жил вместе с нами и ел общий сухой паёк. Они были людьми долга и чести и передавали эти качества нам… Мы жили там опасной и строгой – настоящей – мужской жизнью 762 дня… И вдруг попадаешь на гражданку, где всё иначе, где всё как будто размыто, и не всегда поймёшь – кто есть кто и что есть что… Ещё и от этой резкой смены многие «афганцы» долго не могли «вернуться с войны», приспособиться к обычной жизни. А если ты ещё и ранен… Именно поэтому некоторые спивались, становились наркоманами…
* * *
У самого Пашинцева было после службы довольно широкое поле выбора: москвичи-однополчане звали с собой в МГИМО (Институт международных отношений). И шансы были – хороший аттестат, социальное происхождение, боевой путь, но запротестовали родители – мы, мол, и так два года без тебя чуть с ума не сошли. Отец предлагал поступить в технологический институт и получить всегда востребованную профессию по производству мясных и молочных продуктов, и Юрий даже согласился. А потом приехали на каникулы одноклассницы-студентки Семипалатинского мединститута и сагитировали…
В учёбу окунулся с головой, она помогала забыть недавнее прошлое, «вернуться с войны». Правда, из института чуть не вылетел – за драку в общежитии, когда вдвоём с другим «афганцем» встал на защиту первокурсников, которых пришли «воспитывать» общежитские «авторитеты»… Ввязался в драку потому, что не терпит несправедливости, хамства и особенно – когда обижают слабых…
Дело о драке можно было повернуть и так, и этак… Но тут его нашла боевая награда – медаль «За отвагу» – за тот самый ночной бой в ущелье, в котором он был ранен. И облвоенком, узнав о тучах, сгущавшихся над Пашинцевым, сказал: «Этот парень будет учиться!» Медаль ему вручил лично на общем собрании студентов и преподавателей института.
И Пашинцев стал хирургом Божьей милостью – продлевает жизнь людям, а бывает, и от смерти их спасает. Он заведует урологическим отделением Первой городской больницы, где делают операции на самом высоком уровне – малоинвазивные, то есть щадящие, после которых пациенты очень быстро восстанавливаются и возвращаются к обычной жизни. В этом отделении работают настоящие профессионалы-хирурги, отлично подготовленный средний медицинский персонал, здесь нет текучести кадров. Впрочем, об отделении надо рассказывать особо, здесь же замечу лишь, что Ю.П. Пашинцев и его коллеги достойно представляют наш регион и Казахстан на различного рода международных симпозиумах, конгрессах, съездах…
Юрий Петрович, которому, по его собственному убеждению, всегда везло в жизни на хороших людей, просил назвать тех павлодарских врачей, которые помогли ему состояться в профессии, – Игоря Александровича Орехова, Кобланды Кожембаевича Оспанова, Сагита Баймухановича Имангазинова, Роберта Яковлевича Фелькера, Виктора Зигмундовича Бека, Григория Николаевича Цоя, Табылды Мукановича Асылханова.
А сам он, перешагнув шестой десяток, по-прежнему оперирует. Пытались вместе подсчитывать, сколько только прооперированных пациентов прошло через его руки. В месяц – десять, плюс-минус в ту или другую сторону; в год, стало быть, не менее ста, а за тридцать два года постоянной хирургической практики – около трёх с половиной тысяч. Он никогда их не считал и даже сам удивился этой цифре. Речь в данном случае только о прооперированных, а ведь много делается более простых, но тоже важных хирургических вмешательств.
У него был даже девяностолетний пациент, которого он сперва избавил от камней в почках, а затем от аденомы простаты. Тот – художник – отдарился своими картинами, которыми много лет дорожит хирург. А его пациент ещё не один год жил активной жизнью.
Однажды Юрий Петрович «злоупотребил» служебным положением. К нему в отделение попал один из руководителей области. Когда Пашинцев его прооперировал и поставил на ноги, тот сказал: «Проси, что хочешь! Особняк, джип? Не стесняйся!» И Пашинцев сказал, что отделению позарез нужен современный аппарат для эндовидеохирургии. Тот удивился, пообещал и слово сдержал. Тем самым помог не только хирургу, его прооперировавшему, но и сотням других людей.
Пашинцеву не раз предлагали хорошие должности в России, рисовали вполне реальные перспективы. Но он настолько сросся со своим отделением, в которое вложил не только все свои знания, опыт, профессиональные силы, но и душу, и которое давно стало даже не вторым, а первым его домом, что всегда отказывался. И никогда об этом не пожалел, как и о выборе профессии.
А теперь уже династия врачей выросла. Дочь Юля – специалист по лучевой диагностике. Роман Высоцкий, зять Пашинцева, стал настоящим профессионалом под его жёсткой опекой и заведует теперь отделением экстренной урологии в Тюменской областной больнице.
* * *
Иногда ему снится война – почти всегда одинаково: они с ребятами едут на бронетранспортёре. И он не может понять – куда и зачем едут, подкоркой даже во сне осознавая: ведь всё уже закончилось… Он помнит этот путь от Кабула до афганского Тёплого стана в мельчайших подробностях и физически ощущает звуки и краски боя – взрывы, стрельбу, крики… И когда просыпается, не сразу понимает: к счастью, это всего лишь сон…
Юрий ПОМИНОВ.
Фото из архива Юрия ПАШИНЦЕВА.