Павлодар можно назвать колыбелью современного искусства Сибири и Центральной Азии. Здесь в конце 19 века родился Антон Сорокин, оригинальный писатель и художник-футурист, предвосхитивший в своём творчестве то, что потом стало мейнстримом: перформанс, акционизм, мэйл-арт, рэди-мейд, стрит-арт, хайп и троллинг. Одни считали его городским сумасшедшим, другие мистификатором, делающим саморекламу на скандалах. Сам Сорокин называл себя гением. Как бы то ни было, но он обогнал своё время на целый век.
Ненависть к золоту
Родился Антон Сорокин в 1884 году в Павлодаре в семье богатого купца Семёна Антоновича Сорокина. Его детство прошло в особняке, хорошо знакомом всем павлодарцам, на улице Владимирской (ныне Астаны, 129), в котором сейчас расположено фондохранилище краеведческого музея. Это каменное здание в стиле модерн построили братья Владимир и Семён Сорокины и жили в нём своими семьями. Здесь же неподалёку располагались их продовольственные магазины.
Об отце Антона Сорокина известно, что он был образованным человеком, из Павлодара вёл переписку с писателем Львом Толстым и помощником Ленина, историком-этнографом Владимиром Бонч-Бруевичем. По вероисповеданию Семён Сорокин был старовером-беспоповцем. Староверы не признавали церковь, считая, что в неё после никоновской реформы проник Антихрист, поэтому молились дома. Мама была из секты «бегунов» – староверов, бегущих от грешного мира, не принимающих ничего мирского.
Исследователи биографии Антона Сорокина предполагают, что на его мировоззрение повлияли духовные поиски отца, мечущегося между раскольничеством и «толстовством», осознающим, что купеческое стяжательство противоречит христианским законам, но уже не способным выйти из-под власти своего богатства. Возможно поэтому всё его творчество пронизано темой моральной борьбы состоятельных людей с собственным капиталом, заложниками которого они стали.
В книге «Город Карасук» указано, что купеческую династию Сорокиных основал выходец из крестьян Чимеевской волости (район г. Курган) Михаил Сорокин. Он стал богатейшим купцом Западной Сибири, провернув несколько рискованных сделок. Например, привёз в казахскую степь немалую партию зеркал, которые здесь были в большой цене из-за сложности доставки, и обменял на скот. Также он активно скупал местные земли.
Коров и лошадей у Михаила Сорокина было 80 000 голов. Они паслись в степях Кулунды, Павлодара и Баянаула. Он только однажды собрал их в одно огромное стадо возле своего поместья под Карасуком, чтобы блеснуть богатством перед невестой. Для обзора поголовья он возвёл деревянную башню.
Под Карасуком располагались центральная усадьба Михаила Сорокина, паровая мельница и кожевенный завод. В Павлодаре и Омске – каменные особняки и магазины. Сорокины были поставщиками мяса и масла для императорского двора, а во время русско-японской войны снабжали продукцией армию.
Несмотря на то, что Антон воспитывался в богатейшей семье Сибири, детство его протекало нерадостно. Вот что он писал в своих воспоминаниях: «Я, маленький ребёнок, среди прочих унижений особенно запомнил то, когда мне отказывали в лоскутке мятой бумажки, когда мне не давали кусочка хлеба с медом или обманным путем наняли за 20 коп. в месяц не есть сахара, и я вытерпел три месяца, и с наглостью мне не отдали даже этих денег. Я не забуду этих слез обманутого, обиженного. Кто будет читать мои произведения, должен знать, что не случайна та злоба к жадности и к деньгам. Эта злоба капля за каплей накапливалась в дни моего золотого «радостного» детства…
Привыкшему к унижениям, лишенному до 20 лет жалких копеек, привыкшему к оскорблениям родных унижение, позор, оскорбления толпы были не тяжелы. И когда я создал себе имя, когда уже мог быть уважаемым писателем, я знал теперь, что весь мир, вся земля русская – такой же дом, такая же семья, как наша Сорокинская.
Слова ненависти и злобы кидал я всем родственникам, то же делал людям всей земли. Вот почему русская революция была так кровожадна. Недовольных людей было много, и эти озлобленные, темные люди искали мести в убийстве и грабеже. Я же, Антон Сорокин, один из них, убивал их души, оплевывал их мещанские жизни, их радости».
Нравам сибирского купечества писатель посвятил множество произведений. В пьесе «Корабли, утонувшие ночью» раскрыл семейные тайны. В рассказе «Банкротство купца Артемия Дернова» описал закат одного из отцов Павлодара, купца первой гильдии, миллионера Артемия Дерова.
Не купец
В 1892 году восьмилетний Антон с семьёй переехал в Омск. Там в 1907 году его отец построил каменный особняк по ул. Лермонтова, 28А. В 1913 году Антон возвёл к нему пристройку, в которой прожил всю жизнь с супругой Валентиной Михайловной. Здесь же действовал его литературно-художественный клуб, где собирались молодые сибирские художники и литераторы, в их числе поэты Леонид Мартынов и Леонид Забелин, наш земляк, писатель Всеволод Иванов, которых мэтр считал своими учениками. В гостях бывали Павел Васильев, Иван Шухов, Сакен Сейфуллин, Пётр Драверт, Магжан Жумабаев.
В 1920 году павлодарский особняк Сорокиных национализировала советская власть. В разные годы в нём размещались народный суд, детдом, музыкальная школа. В 20-х и 40-х годах здесь находили клады с золотыми монетами. Одно время в Павлодаре был бум – горожане искали сорокинские миллионы. Сейчас в доме Сорокиных расположено фондохранилище Областного краеведческого музея им. Г.Н. Потанина.
В Омске Антон учился в гимназии, но был исключён из шестого класса, как он писал, «за принос в класс мышей для запугивания учителей и за незнание молитвы «Отче наш». В 23 года Сорокин пытался заняться бизнесом. Вот что писал об этом наш фотограф-краевед Дмитрий Багаев: «В 1907 году Антон Сорокин открыл в городе Павлодаре маленький фотографический магазин (ул. Астаны, 129 – прим. авт.). Вместе с дядей Владимиром Антон занимался фотолюбительством, участвовал в фотовыставках, получал награды. В обществе слыл большим чудаком, был предметом постоянных насмешек. Однажды, придя к нему в магазин, я заметил какую-то рукопись и какой-то испещренный его рукой роман. На мой вопрос, что это такое, он ответил, что пишет сочинение, темой для которого служит поездка-пикник в село Чернорецкое».
Предпринимателя из Антона не получилось. Он пытался продолжить семейный бизнес – торговал кожей, солью, чаем, но быстро прогорел. В рассказе «Магазин Грошевикова» он описал экспериментальную лавку, хозяин которой не продавал товары, а обменивал их на продукты труда: булочник в обмен давал ему хлеб, колбасник – колбасу, писатель – произведения. Скандал подняли чиновники, священники и офицеры, которые, как выяснилось, ничего вещественного взамен дать не могут.
Исследователи творчества Сорокина считают, что похожий эксперимент он проводил в Павлодаре – открыл лавку самообслуживания, где посетители должны были брать товары и оставлять за них деньги. В первый же день товары были разобраны, а вместе с ними обчищена и касса. Нужно отметить, что не так давно потерпел фиаско аналогичный эксперимент в одном из павлодарских вузов – студенты расхватали шоколадки, а денег не оставили. За сто лет горожане не изменились.
В 1908 году Сорокин опубликовал в газете «Омское слово» статью, разоблачающую спекуляцию солью. После неё купцы, по которым прошёлся автор, пытались утопить его в Иртыше. Все эти события окончательно отвратили Антона от предпринимательства. Сменив несколько профессий, он окончил бухгалтерские курсы и 15 лет отработал в здравотделе Омской железной дороги помощником бухгалтера – счетоводом.
Писательский дебют
Писать рассказы Антон Сорокин начал ещё в детстве, живя в Павлодаре. В подростковом возрасте стал смешивать в своих произведениях реальность с вымыслом и так увлёкся, что превратил в этот невероятный микс и своё жизнеописание. Теперь исследователям, читающим автобиографические заметки Сорокина, трудно определить, где правда, а где его вымысел. Приходится сверяться с другими информационными источниками 20-х годов. Как вам такая описанная им история: «В 1902 году Антон Сорокин встретился в вагоне с гипнотизёром Онаре. Я попросил внушить мне, что Антон Сорокин писатель. Гипнотизёр Онаре усыпил Антона Сорокина и внушил ему эти мысли. Но писателем Антон Сорокин не стал и только через продолжительное время почувствовал стремление к творчеству и в 1905 году написал монодраму «Золото».
Пьеса «Золото» в 1911 году была опубликована в одной из киевских газет, а годом позже вышла отдельным изданием в Москве. Сорокин отправил пьесу театральному режиссёру Всеволоду Мейерхольду. Судя по сохранившейся переписке, тот заинтересовался и вознамерился её поставить в театре Веры Комиссаржевской. Но постановку на этапе генеральной репетиции запретила царская цензура – слишком уж смелой и антикапиталистической была пьеса.
Не удалась и её экранизация. Из Московского отделения акционерного общества англо-американских фильмов «М.П. Сельз-Эдженси» Сорокин получил отказ: «Монодрама почти невозможна для постановки путем кинематографа, так как вся ее грандиозная и эффектная идея выражена не образами, а словами, пространными монологами. Кинематограф же враг слов… Будем признательны, если получим от вас сценарий, написанный специально для кинематографа. Как можно больше мимики, образов, как можно меньше слов». В те годы, как вы понимаете, кино ещё было немым.
Защитник казахов
Большую часть своих рассказов Сорокин посвятил описанию жизни казахов, став их бесстрашным защитником перед царской властью. Он был дружен с лидером «Алаш-Орды» Алиханом Букейхановым. Их объединяла борьба за независимость от России. Сорокин, как и другой наш земляк, исследователь Григорий Потанин, был сторонником «областничества» – создания автономной «Сибирской Республики».
В числе опубликованных произведений по казахской тематике можно отметить «Зарзаман», «Страшный танец кутерме», «О чём плакал Кинжетай», «Джурбай», «Гибель аула Батырбека», «Песня о живом кургане Азах». В рассказе «За страх и ужас в глазах» автор описывает бал-маскарад, устроенный атаманом Анненковым в Павлодаре. Первое место присудили маске, изображавшей смертельно испуганное лицо степняка. Когда атаман приказал снять маску, оказалось, что это настоящий казах, случайно попавший на бал.
По воспоминаниям современников, писатель хорошо владел казахским языком, много общался, знал быт, предания и проблемы кочевников. Вот выдержки из его записок: «Моя заслуга в том, что 25 лет работал я в Сибири, первый создал художественную литературу и показал русскому читателю душу казахского народа, в таком же духе, как это сделал Джек Лондон с жителями тихоокеанских островов».
«Не случайна, конечно, та любовь к киргизам (казахам – прим. авт.) в моих рассказах. Я не мог обойти молчанием народ умный, энергичный, на который надвинулись со всех сторон более глупые, быть может, культурные люди с железными машинами, с пыльными городами, и то, как отстаивали эти люди-киргизы свой опыт, свое самобытное житье, то, как вымирали, придавленные культурной жизнью, я не мог не отметить».
Предсказатель
Пиком творчества Сорокина стала антимилитаристская сюрреалистическая повесть «Хохот Жёлтого дьявола», в которой он предсказал Первую мировую войну. Повесть была написана до её начала и опубликована в газете «Омский вестник» с 11 мая по 29 июля 1914 года. Официально Первая мировая началась 28 июля, а 1 августа после германского ультиматума в войну втянулась и Россия.
Главный герой повести – военачальник королевства, ведущего братоубийственную войну с соседним государством. Войну финансирует полоумный банкир Ганс Дациаро, который называет себя «наместником Жёлтого дьявола» (золота). Банкир зарабатывает на войне и успокаивает себя тем, что на поле боя происходят более страшные преступления, чем совершил он. И автор описывает эти ужасы, перемежая их с галлюцинациями военачальника – всюду потоки крови и безумие. Возможно, в этом был прагматизм Сорокина. Он считал, что «писатели страхов и ужасов заработают больше, чем юмористы».
Если бы сегодня кто-то решился экранизировать эту книгу, то фильм отнесли бы к жанрам «драма», «хоррор», «сюрреализм», «слэшер», «гуро» и поставили возрастной ценз 21+. А с учётом событий на Украине и в Израиле вообще запретили бы к мировому прокату. Сегодня повесть актуальна, как и сто лет назад, – всё так же капиталисты стравливают народы и зарабатывают на этом деньги.
Сейчас мы видим, что Сорокин предсказал события не только Первой, но и Второй мировой войны. К примеру, в книге один из дипломатов, разжегших войну, был вегетарианцем, как Гитлер. В ней же прагматичные дельцы научились делать из человеческих трупов желатин для кремов, желе и фотоплёнок. Возникает параллель с производством матрасов из волос заключённых концлагерей в Третьем рейхе, мыла из человеческого жира в Штуттгофе, сувениров из человеческой кожи в Бухенвальде. Они не производились в промышленном масштабе, но экспериментальные образцы продукции были представлены на Нюрнбергском процессе.
В России это пророческое произведение прошло незамеченным. Отреагировал только поэт, художник и литературный критик Максимилиан Волошин: «Что это? Бред сумасшедшего или откровение?» Но Сорокин решил на этом сделать себе рекламу, словить хайп. В рекламе он поднаторел, работая в торговле. Антон Сорокин был одним из первых авторов, решивших превратить своё имя в бренд. По современным меркам он был талантливым маркетологом и пиарщиком.
Имя-бренд
По поводу саморекламы Сорокин писал: «Не важно быть писателем, более важно уметь составить имя. Имя, которое всех тупоголовых мещан уверяло бы в ценности слов данного писателя». Сейчас этим же путём продвигаются все современные звёзды интернета и шоу-бизнеса. В частности, угасающие Моргенштерн и Даня Милохин, сделавшие себе имя на скандалах и провокациях. Как и рассчитывал Сорокин, обывателям не важно, что говорят (или поют) известные люди, к их мнению всё равно прислушиваются, зовут спикерами на серьёзные мероприятия.
После публикации «Хохота Жёлтого дьявола» писатель объявил себя «кандидатом Нобелевской премии» и разослал текст повести главам крупнейших мировых держав. Откликнулся только король Сиама (Таиланд): переводчика с русского нет, прочитать книгу не смог. Но и это стало поводом для пиара. Обыватели не отличали «кандидата» от «лауреата», а уж ответ короля (не важно какой) на них производил магическое действие.
Повесть «Хохот Жёлтого дьявола» и без рекламы была сильным произведением, поэтому о Сорокине заговорили как о профессиональном писателе и стали чаще публиковать. Но писатель продолжил удивлять и шокировать публику экстравагантными выходками. В 1915 году он покончил жизнь «самоубийством». В «Огоньке» и «Синем журнале» появились заметки о самоубийстве писателя Сорокина – в знак антивоенного протеста он выпрыгнул из аэроплана над Гамбургом.
Как потом писал Сорокин: «Я сделал опыт кончить самоубийством и увидел, что к мертвому писателю больше уважения и почёта. Требовали мои посмертные произведения». И действительно, интерес издателей к творчеству Сорокина значительно вырос, а когда выяснилось, что он жив, то вообще поднялся до небывалых высот. Омские писатели сочли, что так рекламировать своё творчество нельзя, и объявили бойкот Сорокину и публикующим его изданиям.
Футуризм
Но у писателя были не только критики, но и единомышленники из его домашнего литературно-художественного клуба – творческая молодёжь, поэты, писатели, художники-футуристы. Парни были легки на подъём и участвовали во всех акциях своего наставника. Можно сказать, это был прообраз современной арт-группы художников-акционистов.
Сорокин был человеком разносторонним. Кроме писательства, увлекался живописью и графикой. Футуризм для него был тоже средством эпатажа. Однажды в Омске проездом из Москвы в Америку оказался родоначальник русского футуризма Давид Бурлюк. Побывав в гостях у Сорокина и впечатлившись его подходом к искусству, он выдал тому удостоверение в гениальности с личной подписью: «От Всероссийской федерации футуристов национальному великому писателю и художнику Сибири Антону Сорокину. Извещение. Я, Давид Бурлюк, отец российского футуризма, властью, данной мне великими вождями Нового искусства, присоединяю Вас, Антон Сорокин, в ВФФ, приказываем отныне именоваться в титулах своих великим художником, а не только писателем, и извещаем, отныне Ваше имя вписано и будет упоминаться в обращениях наших к народу в следующем порядке: Давид Бурлюк, Василий Каменский, Владимир Маяковский, Велимир Хлебников, Игорь Северянин и Антон Сорокин».
Потом подобные удостоверения писатель стал выдавать и участникам своего клуба. Нужно сказать, что на футуриста или скандалиста Антон Сорокин похож не был – выглядел как типичный конторский служащий того времени – аккуратная причёска и усы, пенсне с круглыми стёклами, строгий костюм, тихий голос. Тем страннее публике было видеть чудачества этого благообразного господина.
К примеру, он расклеивал на заборах омских улиц около гостиницы «Европа» плакаты с надписями: «Антон Сорокин – солнце Сибири» или «Лучше быть идиотом, чем Антоном Сорокиным». Иногда вывешивал афишу: «Сегодня в три часа пройдет здесь Антон Сорокин, мозг Сибири, и раздаст подарки». Как он описывал это событие: «Ждала всякий раз толпа, которая получала портреты Антона Сорокина и всякий отброс: пуговицы, спички…» К слову, автопортреты он создавал на ходу, ставя на каждый из них штамп «Король Писателей Антон Сорокин».
Несколько раз он проводил заборные выставки, вывешивая на всеобщее обозрение свои картины. Как-то раз повесил двадцать своих автопортретов, изобразив себя печальным, радостным, плачущим, смеющимся, показывающим нос. Выставку снабдил надписью: «Жизнь писательского диктатора в портретах…». В итоге: «Толпа невероятная. Давка, смех и издевательство. Портреты были сорваны, а я арестован».
Троллинг Колчака
Самые безрассудные выходки Сорокин совершал в годы гражданской войны. В то время Омск стал белогвардейской столицей, здесь разместилась ставка Верховного правителя России адмирала Колчака. Он и стал объектом насмешек и издевательств со стороны Антона Сорокина. Писатель изложил эти события в книге «33 скандала Колчаку», главы из которой были опубликованы в 1928 году, а полностью она вышла только в 2008-м и 2011-м.
Слово «троллинг» в начале 20 века ещё не придумали. Похоже, что Сорокин был первым троллем эпохи офлайн. Правда, в отличие от интернет-анонимусов, ёрничал и дерзил он вживую, рискуя жизнью. От расправы его спасало покровительство посла Японии генерала Танака Гиити. Посольства Японии и США в те годы размещались в Омске.
Скандалы Сорокина были направлены на дискредитацию Колчака, который самопровозгласил себя Верховным правителем России. В пику ему Антон Семёнович присвоил себе титул Короля писательского и выпустил валюту со своим портретом, обеспеченную полным собранием своих сочинений. На обвинения в фальшивомонетничестве отвечал: «Я не подделываю деньги, а выпускаю свои».
Затем Сорокин выпустил «Газету для курящих». Её напечатали на папиросной бумаге и к каждому экземпляру прикрепили самокрутку из такой же газеты – «козью ножку». Данное издание содержало только манифест Сорокина, в котором он сетовал на то, что типографии теперь печатают не газеты, а политические прокламации, и писателям негде публиковаться. Там же он витиевато заметил, что этими газетами читатели могут подтереться, а сорокинскую – скурить. Колчак прочёл «Газету для курящих», и её запретили.
Позже Сорокин написал письмо в томскую психиатрическую больницу: «Вся Сибирь сошла с ума. Мания небывалая: боязнь красного. Стоит пронести по улице красный флаг – моментально затрещат револьверы».
На одно из городских собраний с участием Колчака Антон Семёнович привёл два десятка «тронутых умом» сектантов, которых специально собирал на окраинах Омска. Добился, чтобы слово дали простому народу. После этого он писал: «Мои помощники были неподражаемы. Говорили на иных языках. А когда ораторы начали нести чушь об аде и грешниках, Колчак с министрами сбежал». После этого дискуссионные вечера прекратились, а «банда сектантов» распалась.
Так, пойдя на конфликт с Колчаком, Сорокин стал опальным писателем. Противники стали срывать выступления Сорокина перед публикой. Однажды он читал свой рассказ в зале, где присутствовал Колчак, как вдруг кто-то нарочно выключил свет. Антон Семёнович, как будто предвидя это, достал из кармана свечу, зажёг и как ни в чём не бывало продолжил выступление. Увидев, что Колчак со свитой уходит из зала, крикнул ему в спину: «Отступление от свечи Антона Сорокина! Боитесь света!»
После этого случая выступления при свече стали фишкой Сорокина, а саму свечу он сделал своим символом. Глядя на бесчинства и кривляния Сорокина, можно подумать, что человек не в себе. Так считали и его современники. Но спустя столетие, прочтя записки Сорокина, понимаешь, что его рассуждения вполне здравы. Две цитаты: «Я всегда говорил смело, не боясь ничего. Только для этого я надевал часто маску сумасшедшего манерного шута».
Красный закат
В 1917 году Антон Семёнович написал рассказ «Дафтар» о будущем без границ, без власти денег, без богатых и бедных, где главной ценностью считается человеческая жизнь. Он с воодушевлением поддержал революцию. Но уже в 1919 году газета «Курганская свободная мысль» опубликовала фрагменты его антибольшевистского манифеста, в котором он выразил мнение, что большевики принесли немало вреда культуре.
В 1921 году, после установления советской власти в Омске, писателя вызвали в губЧК по обвинению в контрреволюционной деятельности. Дело прекратили за недоказанностью. К тому же он во времена колчаковщины прятал дома писателей-коммунистов. Сорокин стал сотрудничать с коммунистами и писать «агитки» о том, как хорошо стало жить казахам и сибирякам при советской власти.
В 1926 году Антон Семёнович стал членом Союза сибирских писателей. Также являлся членом омской организации работников науки, литературы и искусства, литературно-художественной секции при Сибирском отделении государственного издательства. Но эти почести не добавили писателю богатства и достатка.
В этот период писатель работает регистратором в больнице, получает копеечное жалование в 36 рублей, почти все участники его литклуба разъезжаются по разным городам, а в дом подселяют квартиранта, который начинает травить Сорокиных печным дымом. Зимой в квартире Антона Семёновича всего пять градусов тепла, его здоровье ухудшается, несколько лет он борется с чахоткой, но подсознательно готовится к смерти и пишет завещание.
Похороны короля
В 1928 году Сорокину становится совсем плохо. Друзья-писатели добиваются, чтобы его отправили на лечение в туберкулёзный санаторий Крыма. Антон Семёнович с женой долго добирался туда на поезде. Эта поездка окончательно подорвала его здоровье. В Ялте писателя ждал ещё один удар: в санаторий его не взяли – открытая форма туберкулёза. На обратном пути состояние Сорокина значительно ухудшилось, пришлось выйти в Москве.
Всеволод Иванов в то время уже был видным писателем. Он смог устроить Антона Семёновича в Остроумовскую больницу, где в тот же день 24 марта 1928 года тот умер. Через три дня «гения Сибири» похоронили на Ваганьковском кладбище. В последний путь его проводили друзья по омскому литклубу – состоявшиеся литераторы Всеволод Иванов и Феоктист Березовский.
Наследство
После себя Антон Сорокин оставил кованый сундук со своей живописью и графикой, а также коллекцией картин, которые собирал всю жизнь. Но главное наследие – это рукописи, порядка 2000 рассказов, повестей и пьес, 800 из которых опубликованы. При жизни прозаика вышло несколько книг: «Золото: Стилизованная монодрама» (1912), «Смертельно раненные» (1912), «Стоны последние» (1914), «Цветы Тюун-Боот» (1919) и др. В основном его произведения печатались в сибирских газетах.
«И через 25 лет литературной работы я составил большое нарицательное имя Антона Сорокина и не оставил книг, и нищета вошла в тот дом, откуда вышел на дорогу, кроме Всеволода Иванова, еще не один писатель», – сетовал Антон Семёнович в своём завещании. После его смерти Максим Горький отправил письмо сибирскому литератору Михаилу Никитину: «Вам, сибирякам, следовало бы собрать всё, что написано об Антоне Сорокине, и собрание этих очерков издать. После того, как будет издана эта книга, можно приняться за издание работ самого Сорокина».
Но так случилось, что о Сорокине забыли на долгие десятилетия, возможно, из-за его купеческого происхождения или антибольшевистского манифеста. Первый сборник избранных произведений вышел только в 1967 году. В 2012-м году в Тобольске был опубликован самый объёмный сборник произведений «Антон Сорокин. Сочинения. Воспоминания. Письма». Иллюстрациями помог Дом-музей Павла Васильева. Книгу можно скачать в интернете. Настоятельно рекомендую к прочтению.
Всю жизнь Антон Сорокин жаждал славы и признания. Но они пришли к нему через многие десятилетия. В юности «наместником Антона Сорокина» объявлял себя омский панк-рокер Егор Летов, основатель группы «Гражданская оборона». Его супруга собиралась снять документальный фильм о Сорокине, но смерть Егора разрушила все планы.
Омичи популяризируют творчество Антона Семёновича, проводят чтения и выставки, экскурсии по сорокинским местам. На бульваре, носящем имя его ученика Леонида Мартынова, установлен памятный камень Антона Сорокина. Сбылось и его последнее предсказание, написанное в завещании: «И теперь я знаю: когда я умру, на мой дом, который в настоящее время не мой дом, набьют вывеску «Дом Антона Сорокина», а вокруг будут стоять бетонные небоскрёбы».
Разворот подготовил Фёдор КОВАЛЁВ.
Автор картины Алексей Громов.