Слово «загогулина» стало популярным в 90-е годы прошлого века, его любил использовать в лексиконе, если речь шла о каких-либо неожиданных шагах, бывший лидер РФ Борис Ельцин. И именно это слово пришло на ум, когда, так уж вышло, невольно сравнил магазинные цены на молочную продукцию в павлодарских магазинах и в московской «Пятёрочке». Это притом, что Москва считается одним из самых дорогих городов в России.
Переработчики продиктовали?
Итог сравнения далеко не в нашу пользу: молочная продукция в Москве оказалась на 15 процентов дешевле павлодарской. Причём для сравнения брал только молоко и кефир – продукты, пользующиеся наибольшим спросом. А цены сейчас у нас, если судить по ближайшему магазину Small таковы: молоко трёхпроцентной жирности предлагают по 350-370 тенге за литровый пакет, если молоко имеет жирность 2,1 процента (практически деревенский обрат), то за тот же пакет надо выложить 300 тенге. Кефир популярных сортов – 370 тенге за литр, а кое-где за такую же цену ставят 900-граммовый пакет. То есть выходит за литр ещё дороже.
Скачок цен на молочку никто не объявлял, просто в одночасье покупатели увидели новые ценники, повздыхали немного и, делать нечего, стали брать. Кто-то меньше, чем раньше, кто-то с большой зарплатой, а не с пенсией, может, ничего и не заметил. Но факт остаётся фактом – молочная продукция резко подорожала. И никто не удосужился даже объяснить, в чём дело. Возможно, закупочная цена у крестьян повысилась? Ничего подобного. Специально не стал прибегать к официальным источникам информации о закупочных ценах, а связался со знакомыми крестьянами из района Аккулы. Они сказали, что сдают закупщикам молоко по 125 тенге за литр. И как вы понимаете, это не трёхпроцентное молоко, а жирностью повыше, не менее четырех процентов и даже повыше.
Значит, производитель не виноват. Остаются торговцы и переработчики. В магазинах говорят: свой процент надбавки не повышали, а значит, остаётся одно – это сделали переработчики. И теперь получается, что переработанное, а на практике пастеризованное и разбавленное до трёх процентов жирности молоко, переработчики продают в два с лишним раза дороже, чем закупочная цена молока цельного, жирного. Кто-нибудь вообще разбирался – это нормально, иметь такую маржу? Тем более в условиях, когда производство молока в нашей области из года в год растёт.
К производству нет претензий
В нашей области при реализации производственной молочной программы стараются не кидаться из стороны в сторону, делается упор на развитие средних и крупных производств. Через субсидирование закупки молока стараются поддержать и личные подворья, сдающие, кстати, львиную долю молока в общеобластной молочный баланс.
С планами развития молочной отрасли в нашей области тоже вроде бы всё в порядке, хотя молочные заводы региона и не работают до сих пор на полную мощность, но зато и периодически добавляют свои производственные мощности путём модернизации оборудования. Уже который год подряд в регионе неплохими темпами идёт строительство современных молочных ферм, всё больше в стаде процент высокоудойного породистого скота.
Рост производства действительно стал реальностью. Если не учитывать пока ещё не очень высокие показатели надоев в частном секторе, то в Павлодарской области уже немало сделано для развития молочной отрасли, естественно, при поощрении крестьян инструментами государственной поддержки. Хотя руководство области, не будем скрывать, хотело бы видеть и качественный рывок. Для этого есть основания: у нас с постоянным расширением площадей орошаемого земледелия открываются хорошие перспективы в деле выращивания белковых и сочных кормов для животноводства. В области увеличивается поголовье коров, в том числе высокоудойных, есть десятки крупных и средних молочных ферм. Работают современные молочные комплексы и каждый год вводятся новые. Параллельно осуществляется модернизация МТФ, нынешний год не стал исключением – строится ещё несколько современных ферм.
В Министерстве сельского хозяйства ждут эффекта от создания на селе небольших кооперативов и семейных ферм, имеющих до 50 коров и больше. Вроде бы и в целом понимание путей развития отрасли есть, и даже в своё время начинали говорить, что инвестиции, кредиты и госсубсидии должны идти в производство и насыщение внутреннего рынка, а не на неведомые нужды хозяев фермерского бизнеса. И сейчас этого пути никто не отвергает.
Для стимулирования товаропроизводителей на повышение качественного состава поголовья субсидируется приобретение племенного крупного рогатого скота молочного направления из-за рубежа. Для развития молочного скотоводства реализуется кредитная программа, предусматривающая создание новых молочно-товарных ферм. И только в нашей области в этом году предусмотрено на развитие животноводства 6 миллиардов 863,8 миллиона тенге, кстати, 95 процентов этих средств уже освоены. Будем надеяться, с толком.
Однако в Министерстве сельского хозяйства не скрывают: у нас есть сельхозпродукция, которой не хватает, в смысле недостаточно собственного производства. Вот и приходится до сих импортировать недостающие продукты питания. В этом списке и молоко, вместе со всей «молочной линейкой». Так что если мы говорим о собственных молочных реках, об увеличении производства молока, то должны учитывать – до полного импортозамещения пока не дошли. Хотя, по многим подсчётам, уж наша-то область себя молочкой обеспечивает.
Хочется верить в это. Просто это утверждение трудно проверить, если берёшь вкусные твёрдые сыры исключительно импортные. И мы продолжаем завозить партии обработанного жидкого молока и сливок, кисломолочных продуктов и сухого молока, чуть меньше – сыра и творога, сгущённого молока, сливочного масла и мороженого. А загруженность казахстанских молокозаводов – около 60 процентов. К слову, в Павлодарской области этот процент выше, в сезон наши предприятия бывают загружены процентов на 90.
Есть куда идти
Неслучайно уже и на уровне Правительства подан ясный сигнал – надо развивать не только мясное, но и молочное скотоводство, для этого в области есть хорошие перспективы. Ведь даже при незагруженности молочных предприятий они в области продолжают модернизироваться, ставят новое оборудование. Значит, переработчики хотят быть готовыми к увеличению закупок сырья у местных фермеров. И те вроде бы готовы. Повторю, в области наращивается производство молока. По итогам первого полугодия в целом в Павлодарском Прииртышье произведено 213,2 тысячи тонн молока, это на 4,9 процента больше, чем за первые шесть месяцев прошлого года. Растёт и поголовье крупного рогатого скота, а значит, и молочное стадо пополняется, в том числе и импортными высокоудойными коровами. Есть плохие ожидания по поводу эффекта от засухи, которая повлияет на количество и качество кормов, однако и в этих условиях необходимо сработать организованно, используя имеющийся опыт подобных лет.
Другое дело: готовы ли переработчики нормально платить за количество и качество сырья. Ведь если вести дело правильно, то молочный бизнес, даже без задирания цен по поводу и без повода, видится довольно прибыльным делом. Павлодарские хозяева ферм считают производство молока высокорентабельным, а значит, его надо развивать. Тем более в области есть немало примеров того, как молочное производство в крупных хозяйствах ставится на промышленную основу.
Но как при этом оградить потребителей от непонятных ценовых скачков, случающихся с завидным постоянством? Этого сегодня пока нигде прочесть не удалось. Может, анализа ситуации не хватает? Настоящего анализа, без подогнанных цифр, обосновывающих якобы высокую себестоимость, и при нормальных аппетитах участников производства конечного продукта молочной отрасли. В самом деле, должны же мы знать, почему платим за молоко значительно дороже, чем в одном из самых дорогих городов России? В котором, уверяю вас, и доходы граждан «столичные», в отличие от наших.
Наверное, специалисты всё-таки скажут мне, что корень проблемы именно в производстве. Но ведь оно развивается, даже несмотря на постоянные телодвижения в верхах – то за, то против внимания к личным подсобным хозяйствам. Не спорю, может, сейчас и повышается роль средних молочных ферм, ферм помельче, а уж тем более крупных – вне всяких сомнений. Но всё-таки перспективы видят только в организованных хозяйствах. А пока они не в состоянии стать основными донорами наших молокоперерабатывающих предприятий. Не надо, наверное, бросаться в крайность. Вроде совсем недавно возвеличивали значимость личных хозяйств, продающих молоко, до небес. Теперь зашли в другую крайность – поддерживаем субсидиями только организованные хозяйства, хотя чуть ли не половину молока заводы получают от сборщиков, посещающих личные подсобные хозяйства. Это же реальность, а как ещё надо строить работу, если не исходя из реальности?
При большой доле сдаваемого на заводы молока личные подворья для сельчан – прежде всего возможность прокормить себя и свою семью, особенно в сёлах, где трудно найти постоянную работу.
Теперь оказалось, что в рыночных условиях, созданных по правилам государства, ЛПХ чувствуют себя не совсем комфортно, особенно по сравнению с другими участниками этого бизнеса. Говорят, что прошлые надежды на ЛПХ не оправдали себя. И не только потому, что личные подворья – это не субъект аграрного бизнеса, у них нет ни земли, ни кормов, ни ветеринарного контроля, ни возможности формировать товарные партии сельхозпродукции. Вдобавок у них нет перспектив и с точки зрения современного развития отрасли. Но это не значит, что ЛПХ нужно гнобить искусственно, лишая их господдержки, хороших пастбищ, ясной системы закупки продукции. Пока они работают и конкурентоспособны, неплохо бы им помогать, и не при условии объединения в кооперативы (чего не будет), а в том состоянии, в каком они есть.
К тому же, полагают в Минсельхозе, помогая организованным в хозяйства фермам, государство меньше рискует напороться на нецелевое расходование субсидий. Хотя это неверно, ведь малые организованные хозяйства – те же семейные молочные фермы и ЛПХ, вряд ли будут отделять свой бизнес от самих себя, как это часто делают более крупные игроки – набирая кредиты в банках параллельно с государственными субсидиями, имея перед собой лакомые рынки сбыта, но все равно вечно нуждающиеся в помощи и поддержке.
Наверное, более государственный подход – если и крупные, и средние молочно-товарные фермы, и коровы ЛПХ должны пользоваться государственной поддержкой. На равных. Тем паче часть из них имеют в структуре своего бизнеса и молокоперерабатывающие мощности. И, в конце концов, есть вопрос: а кто-нибудь подсчитывал и сравнивал эффективность крупных молочных комплексов, формирующих мировой рынок, и семейных малых ферм, тех же ЛПХ? Другое дело – качество молока, здесь преимущества крупных комплексов неоспоримы, неслучайно молочные заводы закупают молоко из крупных хозяйств по долговременным договорам. С дисконтом.
На перспективу
В Павлодарской области сложилось собственное представление о том, куда идти: руководство области активно поддерживает открытие именно средних и крупных МТФ современного типа. Хотя семейные фермы, ЛПХ тоже могут работать, кто ж им запретит? Это укладывается в предлагаемые министерством правила игры. В развитие животноводства на павлодарщине вкладываются миллиарды тенге, идут деньги и на развитие производства молока. Отдельной строкой – поддержка модернизации оборудования у переработчиков. И когда её вводили, уж точно не обуславливали ценовые скачки наподобие недавнего. Скорее, рассчитывали на обратные процессы.
У нас становится более многочисленным племенное поголовье скота, значит, растут параметры качества дойного стада. Ну и ежегодный прирост производства молока от 3,5 до 4-5 процентов – тоже неплохой показатель. Тогда тем более непонятны ценовые загогулины переработчиков. И государство почему-то не вмешивается, не ограничивает их аппетиты: у нас, вероятно, по-прежнему верят в «невидимую руку рынка». А может, просто так удобнее снимать с себя ответственность за резкие ценовые скачки?
Остаётся неясным: как при увеличении производства, застывшей закупочной цене случаются подобные недавнему ценовые перегибы? Особенно в сравнении с закупочными ценами. Что-то мне подсказывает: мы это уже недавно проходили. И невольно вспоминаются слова из песни В. Высоцкого: «…Было время, и цены снижали…»
Владимир ГЕГЕР.
Фото из архива Валерия БУГАЕВА.