«Я довольна своей жизнью, добилась всего, чего хотела». Так подытожила свой 82-летний жизненный путь скромная учительница из Майкаина Баян Субекова. Редко я слышал такие слова от людей преклонного возраста, хотя записал уже с полсотни биографий. Но Субекова действительно состоялась и как педагог, выпустивший за полвека порядка 300 учеников, и как мать-героиня, воспитавшая семерых детей. 27 января исполнится год, как её нет с нами. К этой дате я помог выпустить книгу «Баян Субекова: Мои воспоминания».
С Баян Ануарбековной Субековой мы были соседями, часто беседовали на лавочке у подъезда. На прогулку она всегда надевала красивый наряд и украшения. Выход в люди был для неё важным ритуалом, так как круг общения был небольшим – жила с внучкой, дети разъехались по разным городам и странам, а мужа и подруг она пережила. В 2022 году я по просьбе Баян Ануарбековны записал её воспоминания, которые и вылились в книгу. В ней через судьбу семьи Субековых показан вековой пласт истории Баянаульского района.
Баян Ануарбековна родилась 29 февраля 1940 года в селе Баянаул Павлодарской области. Её детство пришлось на тяжёлые и голодные военные и послевоенные годы. Вот россыпь её воспоминаний того периода:
«Военное время для нас было тяжёлым. Отец ушёл на фронт, мама работать не могла – брату три года, и я годовалая на руках. Нас содержала бабушка Зультай. Благодаря ей мы выжили. Сама она жила в селе Жанатилек. Нас забрала из Баянаула и поселила неподалёку – в селе Тендик (сейчас село Сатпаева) у своего брата и приглядывала за нами. Бабушка соберёт масло и сметану, поедет на волах в Караганду. Продаст всё это и оттуда привезёт мне платье, а брату рубашку. В то время соли и хозяйственного мыла в продаже у нас не было. Всё, что можно купить, она покупала в Караганде и содержала нас».
«В военное и послевоенное время муки не было. Мама молола муку из пшеницы вручную. У нас была старая ручная мельница – два каменных круга-жёрнова с деревянной ручкой. В центре верхнего круга было отверстие, куда засыпалось зерно. Мама молола муку ночью, когда сделает всю домашнюю работу. Я играла рядом с пшеницей, смотрела, как из-под жерновов выходит мука – она была грубой, с отрубями, и тут же возле мамы засыпала».
«Я помню, как мы с мамой и братом Саяшем ждали папу с войны. Я была очень маленькой, но эту общую тревогу ощущала. В Баянауле тогда очень боялись почтальона. Люди в то время друг другу редко писали письма. Поэтому появление почтальона не предвещало ничего хорошего. Вот идёт он по улице со своей сумкой. Все выглядывают, к кому это? После того, как он заходит в чей-то дом, там начинается плач – с фронта пришло извещение о смерти или пропаже».
«Я отчётливо помню день, когда отец пришёл с войны. Мне было четыре года. Я увидела красивого тридцатилетнего мужчину невысокого роста в солдатской гимнастёрке. На груди медали. Раненая рука была закрыта рукавом. Он мне очень понравился – такой симпатичный! Говорят, я похожа на него».
«В 1943 году папа получил ранение во время сражения на Синявинских высотах. Фашистская пуля попала в локоть правой руки и вылетела через запястье. От смерти его спасла медсестра по имени Клава. Его, раненного, истекающего кровью, она вытащила на себе с поля боя. Под пулями и взрывами. Я слушала его рассказ и плакала. И когда появился на свет его третий ребёнок, отец сказал: медсестра спасла мне жизнь, поэтому я даю дочери имя Клава. Так она и стала Клавой Ануарбековной. Именно Клавой, а не Клавдией».
«В 1952 году отец стал директором детского дома имени Абая. До войны, в 1933-1937 годах, в Баянауле создали школу-интернат на 280 человек. К весне 1942 года в неё эвакуировали Харьковский дошкольный детский дом им. Мануильского. Большинство детдомовцев были беспризорниками, хулиганистыми и вороватыми. Баянаульские дети с ними враждовали и дрались. Но в этих уличных стычках мой отец всегда наказывал своих ребят – баянаульских. Сирот не трогал. Говорил, не лезьте к ним! Даже когда те били нас. В 1956-м детдом перевели в Россию. Ночью всех детей увезли. Кроме двоих. Были там чеченец Генали с братом. Сироты. Папа оставил их у нас. Так они вдвоём у нас и жили».
«В 50-х годах в Баянаул приезжал писатель Сабит Муканов. Он путешествовал по Казахстану. Я на встрече с Мукановым рассказывала стихотворение. Потом Генали ругал мою маму: что, вы не могли ей постирать блузку? Мать ответила – она пятиклассница, я ей не стираю! Генали вздохнул: на ней всё было грязное, но зато стих рассказала – во! И показал большой палец вверх».
«С 1956 года по 1958-й отец работал управляющим совхоза «Торайгыр». Шла реорганизация колхозов в совхозы. Он весь был предан работе. Ночи не спит, но государственную работу делает. Весной, когда нужно ягнят из стада забирать и выхаживать, он первой повёз на ферму маму – ты не жена министра, иди работай, как все женщины. Вставай, за ягнятами смотри! Ферма до сих пор стоит на подъезде к Баянаулу».
«Подростки в казахских аулах ставили качели-алтыбакан. Это было единственное развлечение в селе. Подготовку к ночному катанию аульские парни начинали днём. Одни ребята приносили из дома жерди, другие втихаря доставали отцовские арканы. Выбирали место за аулом, подальше от глаз взрослых. И там из шести жердей и верёвок собирали алтыбакан.
Наш папа, как убеждённый коммунист, считал, что алтыбакан – это пережиток дореволюционного прошлого, чуть ли не возрождение феодализма, и запрещал нам кататься. Как бы мы его ни боялись, желание кататься было выше. Поэтому мы, пока отец спит, потихоньку вылезали в окно и бежали на качели.
Однажды он узнал о наших ночных похождениях, схватил топор и разрубил алтыбакан – и жерди, и арканы. Я пыталась его остановить, но он не слушал. Пришла домой, сижу и плачу: ладно я не покатаюсь, но другие же придут!»
«Самое главное, что дал нам отец, – это образование. Он говорил мне: во что бы то ни стало получи высшее образование! Объяснял, что образованных женщин-казашек ещё очень мало. Поэтому получи образование, сама себя будешь содержать, тебе это в жизни очень пригодится.
И это было чистой правдой – впервые в казахской истории женщины-казашки моего поколения получили равные права с мужчинами. Во всех профессиях они стали первыми: Нагима Арыкова – первая женщина-министр, Дарига Тналина – первая женщина-кинорежиссёр, Наиля Базанова – первая женщина-академик, Куляш Байсеитова – первая оперная певица, Шолпан Иманбаева – первая поэтесса и т.д. Для нас, советских женщин, они были примером. Я тоже всегда старалась быть первой и лучшей».
«Когда мне исполнилось восемь лет, я сама пошла учиться в казахскую школу. На входе учительница стояла. Я говорю: я пришла поступать к вам. Она говорит: ну ладно, заходи. Садись за парту, будешь учиться. В это время прибежал мой папа, как ошарашенный. Выдернул меня за руку – давай, ты будешь учиться в русской школе! И я вместе с ним пошла в русскую школу.
Даже сейчас я удивляюсь, как я, не зная ни одного слова по-русски, согласилась. Но через месяц-полтора я выучила русский язык. Оказывается, маленькие дети быстро учатся. Я стала говорить и стала хорошо учиться. Во второй четверти уже без троек – на четвёрки, пятёрки.
У нас больше половины класса были казахские дети. Тогда мода была на русский язык и культуру. Если ребёнок не знал русский язык и его не брали в русскую школу, родители в райком партии ходили жаловаться. Добивались. Потому что все думали о будущем своих детей».
«Моя мама Калимаш всю жизнь занималась домом и детьми. Меня, как старшую, она использовала капитально – я мыла полы и занималась стиркой. Мать целую тачку навьючит – алашу, кошму. Мыла не было хозяйственного. Иди, говорит, на озеро Сабындыколь – там своё мыло. И я, бедная, с утра качу эту двуручную тачку.
Стирка могла длиться целый день. Сначала я все вещи просто погружала в воду, чтобы они отмокли и отошла грязь. Вода в Сабындыколе с пеной, как мыльная. В ней хорошо стирать. На берегах Сабындыколя скалистые берега. Я выбирала гладкий участок скалы, волокла туда кошму и расстилала её там для просушки. Ждала, пока сбежит вода, и ещё влажную грузила обратно в тележку. Она от сырой кошмы становилась ещё тяжелее. Поэтому путь домой был более долгим и трудным. Потом мама всё это досушивала на заборе. Моё детство прошло на озёрах Сабындыколь, Торайгыр и Жасыбай. Но я так и не научилась плавать. Потому что некогда было. Почти все мои походы на озёра были связаны с работой».
«Вот как мы с братом готовили дрова на зиму. Ему девять лет было, а мне семь. Саяш рослый был. Многие думали, что это брат моего отца. Летом он запрягал пару буйволов в телегу, поднимал и сажал меня туда, и мы ехали с ним к леснику. Обязательно нужно было взять его разрешение.
Брат чуть ниже этих быков был, как в стихотворении Некрасова «Мужичок с ноготок». Это как про наше детство. Брат рядом шёл, быков погонял. Приедем в лес, и он мне – давай работай! Попадётся дерево с гнилыми корнями, мы срубим его и допилим ручной пилой. Я постоянно боялась букашек всяких, мух, комаров».
«В послевоенные годы у всех были большие проблемы с одеждой. Я ещё в седьмом классе ходила в кирзовых сапогах и полушубке отцовском. Мама мне носки связала, малахай сшила из шкуры ягнёнка, позже шапку-кубанку – сверху ткань, а по краям мех. Сделала мне сумку из шинели, которую папа носил на войне. Ближе к выпуску из школы сшила мне пальто из какой-то старой своей одежды».
«С детства мне нравилось, как мои учителя читали стихи на русском языке. Вот эта мечта стать учителем русской словесности у меня с пятого класса. И я её претворила в жизнь. Школа была русской, но казахский язык нам преподавали. Тогда латиница была. Строго не спрашивали. В институте я почувствовала, что в школе толком и не изучала казахский язык и литературу. Пришлось вернуться назад, поднять абаевские романы. Читать их на казахском языке. Оказалось, что литературный казахский язык очень красивый. Я увлеклась. Поэтому хорошо научилась казахскому только в институте».
«Троюродный дядя моей мамы Касым-ишан был баксы, жил в совхозе «Жанатилек». Я в 11 лет туда попала. 17 мая купалась в Сабындыколе, вода была холодная. У меня сразу температура поднялась. Положили в больницу, температуру сбивали, но она опять поднималась. Началось воспаление лёгких. Потом приехал Касым-ишан, забрал меня к себе и вылечил. Я полмесяца у него была. Он мне чай давал с молитвами из Корана. У него было хорошее питание – каймак, масло, мясо, кумыс. Изобилие всего».
«Единственным семейным праздником у нас был Умыртка (с казахского – позвоночник, хребет – прим. авт.). Из согыма готовили блюдо, в нём обязательно должен быть позвоночник – умыртка. Мама делила его пилой по суставам на 24 части и варила. Родители созывали на него 10-15 дворов. За раз приходило человек двадцать. Накрывали дастархан – готовили бешбармак, куырдак, пекли лепёшки. Умыртка было главным блюдом. Его давали грызть самым почётным гостям – работникам райкома партии или райисполкома».
«С будущим мужем Турсыном Субековым я познакомилась в школе на танцах. (Турсын – сын баянаульского кузнеца Субека, которому легендарный Кажымукан подарил каменную глыбу, – прим. авт.). Я тогда училась в восьмом классе, а он в десятом. Учителя выносили граммофон, ставили пластинку – вальс «Амурские волны», и мы танцевали. Ещё у нас была очень музыкальная семья Баязитовых. Старший и младший сын у них поют, средний на гармони 25-рядной играет. Они ансамбль «Баянсулу» создали, и мы под них танцевали краковяк. Окончив десятый класс, я получила аттестат, заскочила домой за вещами и, не сказав ничего родителям, сбежала к Турсыну. Так в 18 лет началась моя самостоятельная, семейная жизнь».
Баян и Турсын Субековы вместе поступили в Казахский пединститут им. Абая города Алматы. Он окончил исторический факультет, она – факультет русского языка и литературы с преподаванием в казахских школах. Всю жизнь Субековы проработали вместе в Майкаинской казахской средней школе №1. Как говорила Баян Ануарбековна, я всегда хотела учить казахских детей русскому языку.
С этим она справилась успешно – постоянно повышая квалификацию, получила звание заслуженного учителя-методиста, за полвека выпустила порядка 300 учеников, среди которых призёры областных и республиканских олимпиад. Многие из них получили высшее образование в русскоязычных вузах и стали специалистами. За свои педагогические заслуги Баян Ануарбековна удостоена звания «Отличник просвещения».
Она состоялась и как мать – у неё семеро детей и 13 внуков. Как мать-героиня, награждена медалью «Алтын алқа». К 90-летию Баянаульского района Баян Ануарбековну наградили медалью и удостоили звания почётного гражданина Баянаульского района. Вышла на пенсию в 1990 году, в 2008 году переехала в Павлодар. Похоронена на мусульманском кладбище села Майкаин рядом с мужем.
Фёдор КОВАЛЁВ.
Фото из архива героини публикации.